Действительно, славные герои – цезарь Фредерик и высокородный сын его Манфред, являвшие благородство и прямодушие, пока позволяла судьба, поступали человечно и презирали невежество. Поэтому, благородные сердцем и одарённые свыше, они так стремились приблизиться к величию могущественных государей, что в их время всё, чего добивались выдающиеся италийские умы, прежде всего появлялось при дворе этих великих венценосцев[59].
В XV веке, особенно во Флоренции, появляются новые школы исторической и политической мысли, которые отчётливо порывают с призраком империи и её периодических обновлений. Эти течения выросли отчасти на почве более полного знания об античной политической истории и теории, открытого гуманистами, и отчасти на наглядных примерах различных типов правительств, которые предоставляла та самая, осуждаемая Риенцо и Петраркой, разобщённость Италии.
Леонардо Бруни[60] в своей «Истории Флоренции» демонстрирует чёткое понимание различий между республикой и империей, отсутствие которого столь заметно у Риенцо. Будучи ярым сторонником республиканских свобод, противопоставленных имперскому деспотизму, Бруни отсчитывает закат Рима с падения республики. Как и Вернани, хотя и по другим причинам, он не верит в золотой век Августа. Согласно Бруни, Рим «начал свой путь к упадку в момент, когда имя Цезаря впервые, как проклятие, прозвучало над городом, ибо свобода закончилась с имперским титулом, а вслед за свободой ушла и добродетель»[61]. Это ломает всю теорию избранного свыше имперского золотого века, в который был рождён Христос, и все следствия дальнейшей имперской истории. И вряд ли стоит упоминать после этого, что Бруни не верил в перемещение империи к Карлу Великому, ибо, если сама Римская империя была деградацией республики, то её перемещённая и варваризованная форма имела ещё меньше значения.
Основываясь на этой точке зрения, Бруни выработал такое видение средневековой истории, которое отличалось как от взглядов северного имперского хроникёра, восхищённо следившего за жизненным путём императоров Священной Римской империи, так и от Петрарки, для которого Средневековье было тёмной эпохой варварства. Бруни не считает Средние века тёмными, ибо они дали начало постепенному росту духа свободы в вольных городах-коммунах Италии. Это удачное и многообещающее движение расцвело в период,