– Я жадный, но добросовестный. За три дохода придётся Северный полюс открывать или что-нибудь в этом роде. Вот что… Полтора среднегодовых и помощь в получении старого долга.
– Автовского? – Такая улыбка на его лице была равносильна громовому хохоту кого-либо другого. – Надеюсь, вы делаете это из принципа?
– Из принципа, из принципа. Не из-за денег же.
– Договорились. Позвать свидетелей для устного соглашения? Для них это не тайна, они всё равно идут с вами.
– Молодого посылаете?
– Ивана Ивановича, да.
– И зачем там Молодой? Это что, карательная экспедиция?
– Разведывательная, Разноглазый, разведывательная. Ивану Ивановичу необходимо… ммм… продышаться. Иван Иванович из тех, кого мирная обстановка и мелкая, украдкой, разбойничья деятельность растлевают. Он воин. Он должен двигаться, принимать решения. Помимо прочего, я поручаю ему осмотреть местность, чтобы весной он мог приступить к созданию ландмилиции.
– Что такое ландмилиция?
– Полувоенные земледельческие поселения на окраинах государства. С одной стороны, они защищают границы, с другой – окультуривают глушь. Эти деревни со временем превращаются в города…
– Я слышал, что деревня не может превратиться в город. Город – это город изначально, пусть и на три улицы. У него есть душа.
– А у деревни души нет?
– Нет, у неё только инстинкты.
Канцлер промаршировал к окну и уставился на панораму Невы и Смольного.
– Вы сами Шпенглера читали или рассказал кто?
– Господь с вами, Николай Павлович, я практически неграмотный. А ландмилиция – дело умное. Землю попашет, стволом помашет… И вы верите, что Молодого можно заставить пахать? Или хотя бы интересоваться судьбой тех, кто пашет?
Николай Павлович отмахнулся, давая понять, что судьбой всех, кому судьба вообще положена, кто-нибудь да поинтересуется, а на Молодом свет клином не сошёлся. В этом легкомысленном жесте, столь ему несвойственном, было что-то бесконечно жестокое, куда худшее ледяных манер и замыслов. Я сунул в рот очередной птифур и следующий вопрос задал сквозь него.
– Всё равно я не понимаю, почему нужно рваться сейчас. Почему не подождать до апреля-мая?
– Потому что апреля-мая может не быть.
– Вы отдаёте себе отчёт, сколько нам придётся везти с собой? Еду, вещи, дрова…
– Оружие, – спокойно заканчивает перечисление Канцлер. – Сани уже сделаны.
– И кого мы в них впряжём? Собак?
– Зачем собак? Гвардейцев. Я поручаю Сергею Ивановичу набрать самых надёжных и крепких.
– То-то они возликуют.
– Я и сказал: «самых надёжных».
Я вновь понадёжнее набил рот.
– Я не понял, кто из них будет главный: Грёма или Молодой?
– Начальником экспедиции будете вы. – Голос Канцлера был твёрдым, а взгляд – кислым. – Я не могу одного из них подчинить другому. Они, признаюсь честно, на ножах.
– Ну-ка,