С этим странным ощущением Лена, сжимая руку мальчика, медленно ступала вперед с поднятой головой и, продолжая рассматривать затянутые серыми тучами вершины, старалась понять, откуда льется неяркий свет.
Герцог неотступно следовал за ними. Наконец, все остановились.
– В последний раз прошу, одумайся! – провожатый понизил голос.
– Почему же? Мне было жалко его. Я хочу поговорить, ведь он такой же… и никогда не видел улыбки… только слышал о ней – так сказала одна старушка. И даже лица мамы… когда гладила его в детстве…
– Да, милая девочка… и ее слез… – добавил паж.
– Знал!
Гостья вздрогнула.
– Знал, девочка! – повторил голос.
Все застыли.
В глубине зала, у левой стены на вытесанном из яшмы огромном стуле с поручнями из белого камня сидел человек. Большой человек. Сколотый выступ не давал возможности увидеть его сразу. Словно так и было задумано кем-то, чтоб одиночество пленника нарушалось лишь звуком падающей воды напротив. И хотя великаном назвать его было нельзя, непривычно большой рост выдавал в нем эту особенность даже в таком положении.
– Но я… взрослая, – неуверенно поправила Лена, приходя в себя. Слепой вовсе не казался ей страшным.
– Это они сказали тебе? – Человек кивнул в пустоту. – Но я не вижу. Не вижу! – Прогремел голос.
Руки Слепого, сжимая поручни, начали выпрямляться, поднимая могучее тело, но локти, едва оторвавшись, замерли. Он обессилено рухнул обратно. Что-то звякнуло.
Только тут девушка заметила цепи, накинутые на запястья.
– Вы заковали его! – вырвалось у нее.
В этот момент герцог резко развернул Лену к себе и, глядя прямо в глаза, сквозь зубы процедил:
– Увы. Собственная просьба.
– Это так?! – обращаясь уже к пленнику, воскликнула гостья. – Так? – Повторила она с отчаянием.
Тот отвернулся.
– Но… зачем?!
– Я же говорил, мир невыносим ему. Ты только мешаешь… – герцог решительно кивнул в сторону выхода. – Поверь, нам лучше уйти, – произнес он и, потянув, больно сжал руку девушки.
Вынужденная повиноваться, Лена, упираясь, сделала несколько шагов, продолжая смотреть на Слепого.
Тот медленно повернул голову в их сторону.
Хозяин еще настойчивее потащил ее к двери. И тут произошло неожиданное: Жи Пи вдруг встал между ними и детским, но спокойным голосом произнес:
– Оставьте ее, дяденька, она вольна дослушать.
В поднятой руке он держал струну. Скрутившись спиралью, пружинка плавно раскачивалась, словно гипнотизируя кого-то. Человек в мантии будто окаменел:
– Ты помнишь, их магия недоступна посторонним? – и, наклонившись к самому