«Каким образом они собираются передать нам эти данные? – спросил я Сарфраза. – И как предупредить Абдул Рашид Хана, когда мы соберемся ехать в Афганистан, в Ваханский коридор?» – «Не переживайте об этом, нам не понадобится никого предупреждать, – махнул рукой Сарфраз. – Вождь киргизов найдет, как передать нам весточку, и уж точно узнает о том, что мы к нему едем». Возразить на это было нечего. Я пожал плечами и поверил ему на слово.
После этого мы с Рошан Ханом совершили ритуал, с которым я впервые познакомился шестью годами ранее. Тогда Хаджи Али, стоя посреди ячменного поля в Корфе, попросил меня подтвердить мою решимость вернуться. Сейчас предводитель киргизских всадников также встал напротив меня, положил правую руку на мое левое плечо, и я сделал то же самое. «Так ты обещаешь приехать в Вахан и построить школу для наших детей?» – спросил он, глядя мне прямо в глаза. В этих краях утвердительный ответ на заданный таким образом вопрос равноценен клятве, скрепленной кровью. Я побаиваюсь таких вещей. Мои партнеры в США прекрасно знают, что организованность не входит в число моих главных достоинств. За последние годы я множество раз опаздывал на самолет, забывал о важных встречах, не исполнил столько обязательств, что уже сбился со счета. Но образование детей для меня – высшая ценность. Обещание построить школу священно, и оно будет выполнено вне зависимости от того, сколько уйдет на это времени, сколько препятствий придется преодолеть и сколько денег потратить. По тому, как человек сдерживает именно такого рода обещания, оценивается вся его жизнь.
И я ответил: «Да, я даю слово приехать и построить школу».
На заре следующего дня, около пяти утра, киргизы уехали. И лишь через долгие пять лет я увижусь с ними снова.
Глава 3
Все с нуля
Именно женщин с потухшими от слез глазами так ненавидел талибан.
Отряд киргизских всадников, направившихся тем октябрьским утром на север к Иршадскому перевалу, будто бы сошел со средневековой картины. Да и страна, в которую они возвращались, тоже будто бы погрузилась во мрак Средневековья. Институты гражданского общества перестали существовать, время повернуло вспять.
Десятью годами раньше Афганистан распался на части и сейчас представлял собой лоскутное одеяло из отдельных провинций, контролируемых воинственными моджахедами, некогда выдворившими советские войска с афганских территорий, а затем ввязавшихся в кровопролитную борьбу друг с другом за влияние в регионе. В начале 1990-х почти в каждом афганском городе и в каждой области царили хаос и беззаконие. На всех главных дорогах, соединявших между собой города Кета, Герат, Кабул, Джелалабад и