– Все верно, мистер Грейндж прав, – подхватил за сокомандником Топ Моул. Он по-прежнему не ощущал возврата непринужденной речевой твердости из-за недюжинной способности Вуменхэттена убеждать в объективности изгибаемой им линии – даже если ты возглавляешь стан его идеологических противников. Но специальный верховный скаут не позволил арьергардному бою собственных убеждений утонуть в отступлении – и тут он ударил: – Я напомню, мистер Вуменхэттен, что именно отказ соблюдать установленные центральным домом квоты по приему бедствующих обитателей южный зон был краеугольным камнем, заложенным в фундамент документа о независимости вашего государственного образования. Объясните мне природу таких двойных стандартов, господин министр по внешнедипломатическим вопросам.
– Я без зазрения совести отвечу, мистер Моул, – тут же, не торопясь, растягивая выговариваемые слова раскатами скалки по тесту, Далвин был, как никогда, предельно четок и откровенен; обычно сие качество служит менее опытному политику дурной славой. – Наши закрываемые перед беженцами врата мирного прибежища, по сути, символизируют неприятие той политики, коей Земной Объединенный Полис уже столетиями придерживается в отношении южных зона. Зачем мы отчуждаем людей от их дома, лишаем родословной не менее богатого культурой народа южный зон? Какой смысл в том, что самобытность народа будет растворяться в урбанизированных городах краевых всегломераций, где потопом рабочей суеты давным-давно смыта, приведена к единому знаменателю любая форма нац-идентичности? Разве вы не видите? – нехарактерный для уравновешенного темперамента Далвина резкий взмах руки в сторону потолка устремил взгляды политиков на указываемую цель. – Мы с Вами вместе сейчас пришли в это место с улиц беспощадно кибернезированной реальности… путем ввода тарифов на продукты творчества хороним тут последний оплот человеческой тяги чувствовать, тем самым еще более безотзывно отдаем людскую природу, почти потерявшуюся в непроходимых коридорах муравейника, на съедение цифровой пустоте.
– Прекратите сгущать краски, мистер Вуменхэттен, – чуть было не возмутился оппонент, но уперся в неостановимую машину активизировавшихся инстинктов Далвина: это были врожденные инстинкты разумного существа, взбунтовавшиеся от угрозы разлуки с кровным миром – их плотское волокно переплелось с аппаратным красноречием в композитный сложный колос и не отступало. Все знают, что делает загнанный в угол варварами зверь.
– Мы же, Независимые Звезды Континента, напротив, инициировали программу по направлению помощи и созданию промышленно-интеллектуальных хабов, призванных вернуть мир в