Во время изучения философии в Мюнхенском университете от веры не осталось ничего. А после окончания Франкфуртского университета место в душе, где ранее теплилась вера, тягуче затекая, заполнила расовая теория Альфреда Розенберга, впоследствии повешенного по приговору Нюрнбергского трибунала. Так бетон заливает пустующую полость и остается там навсегда (если не извлечь его либо ломом, либо взрывом, что приведет к разрушению всей конструкции). А свободного места в душе больше нет. И поместить веру стало некуда, да и желания никакого не было.
Прошедшие пять лет он много думал, и случившиеся события были им взвешены и проанализированы. За это время ему пришлось пережить еще две смерти. Один раз Гонсалесу перерезали горло конкуренты-нищие и бросили умирать в выгребную яму. Второй случай произошел на железнодорожных путях, где его располовинило несущимся с бешеной скоростью локомотивом. В обоих случаях смерть его не настигла. Заживление ран и сращивание частей тела происходило как-то само собой и занимало совсем немного времени. И если бы не дикие боли, сопровождавшие каждый такой процесс, Педро не ломал бы себе голову, пытаясь доискаться до причин своей неубиваемости. Но приходилось признать, что без странных, непонятных сил, способствовавших восстановлению жизненной сущности во всех этих случаях (включая предыдущие), обойтись никак не могло. Голоса, звучавшие в голове после принятия препарата, стали восприниматься по-другому. Педро признался себе, что галлюцинациями тогда и не пахло. И какова во всем этом роль эликсира? А существует ли она вообще, эта роль?
Ясно было одно − в руки к евреям лучше не попадать. Они показательно казнили лишь Эйхмана. Во всех последующих случаях израильтяне убивали нацистов там, где нашли. Так было в 1965 году в уругвайской столице Монтевидео, где они просто застрелили Герберта Цукурса, который в свое время хозяйничал в рижском гетто. То же случилось и со Шрабером. Если он опять попадется к ним, справедливо возникнет вопрос: в чем суть такой живучести? Гонсалес знал, что дураков в «Моссаде» нет. Его все-таки вывезут в Израиль, благо сделать это проще простого. Кого в Бразилии интересует судьба нищего, да еще и без документов?
А вот там уже Педро можно будет убивать никем и ничем неограниченное количество раз, используя для этого массу различных способов. Ибо – чего-чего, а методов убийства человечество за свою историю придумало немало.
Гонсалес доел сыр и решил, что пора менять место жительства. Можно будет все-таки попытаться еще раз пробраться в Парагвай. Теперь пешком. Идти далеко, но впереди целая вечность. Да и сколько можно прятаться в помойках? И хотя еще в шестидесятых годах Стресснер под давлением ряда государств выписал ордер на арест того, носившего первоначальную фамилию, к Гонсалесу это отношения не имело. Он знал, что ордер – фикция, и в Парагвае ему ничто не угрожает. Педро вспомнил прекрасно оборудованную лабораторию в особняке одного