Я, не теряя времени, в комнате расчистил стол, закрепил на полке над столом светильник на прищепке. И, за неимением лучшего, сходил в магазин и принялся готовить какой-никакой ужин. Теперь, по острой необходимости, сам.
Димка-Профессор вернулся только в восемь вечера, когда за окном была ночь. Сказал, что никаких научных изысканий по машине времени сейчас не ведётся. Интернет молчал.
Когда я его микроскоп увидел, то сказал: «Вау!». В школе в своё время микроскоп на рисунке видел, поэтому имел представление о внешнем виде прибора, но такого радикального изменения даже не мог себе представить. Я в этом вопросе технически отстал навечно.
У Димкиного микроскопа не было окуляра, через который можно было бы разглядывать объект. И без компьютера оно, это чудо техники, вообще не работало. Благо, Димка знал, как пользоваться и у него было соответствующее программное обеспечение.
Правда, прочтение надписей на циферблате и в этом случае далось не легко. Нам необходим был станок для фиксации и перемещений. Мы мучились с каждым знаком и каждой буквой.
Микронные перемещения поля и многократная подстройка фокуса. Я, смещая, нежно постукивал в нужном направлении по лежащим на столе часам монеткой, а Димка ловил фокус.
Кириллицей здесь, в отличие от корпуса, и не пахло. Всё было на латинице. Язык латиницы был из европейских: итальянский, испанский или французский. Но не английский и не немецкий. Потому что мы знали оба эти языка: я когда-то учил английский, а Дима – немецкий. Он также гарантировал от северных и восточно-европейских языков. Я ему верил.
Нам удивительным было, что надписи на корпусе и циферблате разнились. Мы решили, что корпус был изготовлен позже с учётом русскоязычных потребителей. Но это не мешало.
Когда переписали текст, Димка на ноутбуке нашёл подходящего онлайн переводчика. И с помощью его быстро удалось определить, что надписи сделаны на чистейшем французском. Перевод оказался примерно таким, как я и надеялся: «Настоящее время», «Дистанция перехода», «Время присутствия», «Время назначения», «Пульс», «Защита снята», «Подтверждение» и «Авария».
А вот надпись по периметру, на которую уповал Димка, состояла в основном из аббревиатур: «CEA et IPT à Evry Prototype MàRlT 303». Онлайн переводчик сумел это конвертировать как: «CEA и IPT Эври прототип MàRlT 303». Не чересчур информативно, и Димка сел в очередную лужу. Правда, оптимизм у него бил через край, и он обнаружил в сравнении положительное зерно:
– Прототип МаРИТ – это, по моему мнению, должен быть «прототип машины времени»! – и тут же запросил французский перевод этих слов. И мы получили: «machine de temps». Что не желало согласовываться с тем, что было у нас. Пришлось перерыть горы различных вариантов переводов этих слов, пока я случайно не наткнулся на «machine à remonter le temps», что визуально дало похожий результат – màrlt. Но перевод теперь звучал более определённо: «машина возвращения во времени», что характеризовало этот экземпляр.
– Триста три – вероятно номер прототипа, а Эври это, возможно, какой-то населённый пункт во Франции. Вряд ли