Вот ведь! Гневно топнула ногой. Не могла сначала в другие местечки заехать, а только потом к нам! Но, с другой стороны, сборщицу можно понять. Если права тетя Нэт (откуда только все знает?) от девушек зависит ее жизнь.
Домашние смотрели на меня как на покойницу, мать, приложив платок к глазам, даже всплакнула. Мрачный отец одернул ее, велел не притягивать беду.
– Да накликали уже, постарались! – Матушка зло покосилась на дверь. – Думаешь, дочку бургомистра возьмут или племянницу судьи? Мало им денег, так еще дочерей отбирают! Лучше бы я ее еще в четырнадцать просватала!
– Ты осторожнее со словами. – Отец подошел к окну, проверил, не подслушивает ли кто. – Скажешь что против фрегийцев – и нет тебя. Обо мне, детях подумай, если своя жизнь недорога.
Мать тяжко вздохнула и кивнула. Даже я застала виселицы на площади. На них болтались бунтовщики, которые отказывались платить подати, выполнять указания фрегийских инспекторов. Империя погасила все бунты и доказала, с ней лучше не связываться. Это понял даже король. Жестоким уроком для нынешнего монарха стало показательное убийство предыдущего. С тех пор Рьян смирился и вот уже десять лет не пытался бороться за былую свободу. Взамен на покорность Фрегия подарила ряд послаблений. Например, вернула власть на местах, перестала вмешиваться во все сферы жизни, отставив только внешний контроль инспекторов. Они назначались императором, по одному на каждое из четырех эрцгерцогств. Нам повезло, налоги подняли всего на треть, а вот соседям, особо отличившимся в боях за независимость, – сразу вдвое. Так, еще ребенком, слушая старших, я усвоила первый урок: прояви благоразумную покорность, если не хватает сил для борьбы.
– Фрегийцы фрегийцами, а обед по расписанию. С вечера подготовишь Джанет, тебе лучше знать, что там положено.
Мать кивнула. Она участвовала в двух отборах. Прежде их проводили чаще, каждые полгода, и девушки еще больше боялись попасть в Храм наслаждений. Некоторые даже кончали жизнь самоубийством. Спросить так это или нет, не у кого. Мама никогда не заговаривала об отборе, а тетя Нэт считалась бракованной и туда не попадала. Судя по намекам, она воспользовалась тем способом, который предлагала мне. И про маму поведала, я все только сегодня узнала. Нэт ведь не сразу меня отпустила, долго убеждала, стращала.
– А как там?..
Я накрывала на стол и все думала о завтрашнем дне.
Мама поджала губы и вздохнула.
– Будто на ярмарке, только не ты смотришь, а тебя. Выстроят в ряд и ходят. Кто приглянется, того в шатер уводят. Оттуда обычно не возвращаются.
Посуда в ее руках чуть звенела, выдавая волнение.
– А ты?..
– Нэт сказала? – сверкнув глазами, мама мысленно помянула сестру мужа недобрым словом. – Наступит ли день, когда рот у нее закроется! Не была я там, иначе бы ты и Нона не родились. Говорю же, единицы из шатра возвращаются и то плачут.
Да