– Несчастный, да не случай. Вы его целенаправленно вели к этому. «Не пойду я в армию, парни говорят, там делать нечего», «Да я сигареты только за компанию», «Мама, я так, на чай» – никогда он мне в жизни не лгал, а стоило ему с вами связаться, вы его целенаправленно спаивали.
– Да что вы городите?! – бородатый выпрямился и навис над Зинаидой Петровной, словно коршун, но ничего поделать не мог: непробиваемая женщина. – Вы просто для сына нихера сделать сейчас не можете, потому и горюете, ибо как не горевать? Что вы еще можете, а? Да нихера!
– Боже ты мой, – Зинаида Петровна охнула и оперлась на стул; кудрявый заметив это испугался и поспешил помочь ей усесться. – Боже ты мой, не люди, а звери.
– Вы-то на себя смотрели? – через плечо обронил бородатый.
– Ладно, Паша, харэ, – заговорил кудрявый. – Зинаида Петровна, поверьте нам, хотя бы предположите. Мы никогда не желали Жене плохого. Следствие прошло, мы сделали все, чтобы стало понятно, как это произошло. Вот помните Колю, из квартиры на девятом? Он сейчас срок отбывает, места себе там не находит. Мы его навещаем и каждый раз: «Вот же я скотина, вот же я мразь, как я мог…» и так далее. Раскаялся человек, загоняется, не может себя простить. Говорят даже, в петлю лез…
– Хоть бы долез! – злобно стонала Зинаида Петровна. – Раз в жизни нормально сделал.
– Янка тоже не в порядке. Реальное с нереальным путает. Женя же ее спасал, первой поднял, нас всех разбудил, когда уже шансов почти ни у кого не было. Огонь повсюду, дым, довел ее до дверей, она и на улице, слава Богу, отрубилась. Сидит и чует везде дым, волосы выпадают, седеют. Себе винит, как и все мы. Паша, Янка, вы… Для нас это такое же горе, понимаете? Мы на вашей стороне.
– Лучше бы эта шлюха там сгорела, чем мой сын! – голос Зинаиды Петровны надрывался; казалось, что в ней просыпается что-то темное и бесовское, способное отнять чужую жизнь себе в угоду. На словах-то все сильны, но душа ее замученная, наблюдая, как гаснет последний свет, способна была на многое. Дай только возможность попробовать. Бородатый собирался было ответить, но кудрявый продолжил.
– Вы имеете полное право так чувствовать, ведь мы знать не можем, какого вам там внутри. В последние дни перед пожаром мы собирались в университет идти, как вы и говорили, вместе готовились, да. Жизнь должна была наладиться, планы строили. Я вот уговаривал Женю одуматься, предложение, вот, Янке сделать, – бородатый услышав это добро улыбнулся.
– Я бы ее заставил согласиться, ага.
– Но сложилось все иначе, и мы должны сообща сейчас решать, что делать дальше, – кудрявый поднялся и посмотрел на своего друга. – Сколько он так лежит – может, он и столько лежать будет еще. Дольше нашего.
– Даже не начинай! – Зинаида Петровна хотела наброситься на него, но не смогла, тело издыхалось от усталости.
– Петр Сергеевич был против сначала, но с каждым днем становится все хуже, – продолжил бородатый, – и ему первому понятно стало, что другого выхода нет. Нечего больше оперировать, слышите?