Возьми меня замуж! Проза XXI века. Виктор Юнак

пятый класс, восьмой, девятый… А, слушай, Петь, что буквально неделю назад случилось, – она тронула брата за плечо и рассмеялась. – Мы проходили Пушкина, учили «Руслана и Людмилу», и знаешь, что у меня один пятиклассник, Юзефович, спросил? Причем, прямо на уроке. «Валентина Владимировна, говорит, а кто такой Епи?» Я не врубаюсь, в чем дело, спрашиваю, какой «епи», что за «епи»? Где ты нашел у Пушкина это слово? А он мне: «Ну, как же! Вот, смотрите, ткнул в хрестоматию пальцем и читает: «И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом». Ну, говорю, и где же ты тут увидел «епи». А он опять: «Неужели вы сами не видите: здесь же черным по-белому написано: «Всё ходит Поц Епи кругом». Класс весь уже ржет, за животы держится, а я все никак не врублюсь. А он, негодяй, продолжает: «Кто такой Поц, я знаю, а вот кто такой Епи понятия не имею». Я опешила, первый раз не нашлась, что ответить. Домой пришла, в интернете нашла этого самого поца… Надо же, такой жибздик, а уже такими словечками орудует. Да еще и по школе растрезвонили об этом.

      – Юзефович, говоришь?

      – Ну да!

      – Это его либо сионисты, либо антисемиты научили.

      – Да ну тебя, Петь!

      Шумилов захохотал. Засмеялась и Валентина, но потом спросила:

      – Тебе смешно, а мне как быть? Эти шибздики теперь про этого поца только и рассуждают. Я уже и с завучем советовалась, она мне просто сказала, чтобы я предупредила, что, если еще раз услышу это слово из чьих-нибудь уст, вызову родителей.

      – Ну и что! Ну, вызовешь ты родителей. Кто-то из них тоже, как и ты до недавнего времени, про этого поца ничего не слышал, а кто-то просто посмеется, при этом, сквозь смех, нащелкает сыну по заднице.

      – А что же делать? Посоветуй.

      – Как сказал бы Шерлок Холмс: «Элементарно, Ватсон!» Ты, если еще раз зайдет об этом речь, скажи примерно так: «Ребята, у меня для вас есть хорошая новость! Я не только узнала, кто такой Епи, но даже и лично с ним познакомилась».

      Валентина заинтригованно посмотрела на брата, а тот улыбался, выдерживая театральную паузу.

      – Именно так, Валь, как я сказал. После этих слов помолчи. Если им станет интересно, а им станет интересно, это же дети, они тебя обязательно попросят о нем рассказать.

      – И кто же это? – нетерпеливо спросила Валентина.

      – Новый русский.

      – Не поняла.

      – А что тут непонятного. Александр Сергеевич сам же о нем и написал: «Златая цепь на дубе том».

      Почти минуту понадобилось Валентине, чтобы до нее дошел смысл сказанного. Поняв же, она захохотала еще громче, упершись головой в грудь брату. Шумилов тоже смеялся, нежно постукивая Валентину по спине.

      – Ребята, идемте есть! – позвала с кухни мать.

      – Мне бы и в голову такое не пришло, Петь!

      – Ну, так не зря же говорят: одна голова хорошо, а две лучше. Пойдем, мама зовет.

      – Слушай, Валь, а ты сама им вопрос по Пушкину задай, – по дороге на кухню продолжил разговор Шумилов.

      – Это какой же?

      – А ты спроси у них, кто такие русалки?

      – Ну и? – не поняла