– Да, а что?
– Посмотри, какую школу он заканчивал.
Послышался шелест переворачиваемых страниц, а потом Крячко назвал номер школы. Услышав ответ, Гуров даже забыл поблагодарить друга. Он прекратил разговор и тут же позвонил Александрову. Ему никто не ответил.
Олег Михайлович перезвонил ему минут через десять и с явным недовольством спросил:
– Что-то действительно срочное?
– Вы помните, что я говорил вам об одном мелком уголовнике? Так вот, он учился с дочерью Куликова в одном классе, – ответил Гуров.
– Ее нет в стране, – резко бросил Александров.
– Когда наши сотрудники обыскивали квартиру, они установили, что жесткий диск с его компьютера снят, – добавил Лев Иванович.
Повисло недолго молчание, а потом Александров приказал:
– Продолжайте заниматься своим делом, а мне скажите, как связаться с Орловым. Я не хочу посвящать лишних людей в эту проблему.
Гуров продиктовал ему номер телефона Петра, а сам тут же позвонил Крячко и сказал:
– Стас, беги к Петру и предупреди его, что ему будет звонить Александров, а то вдруг он посчитает это чьей-то глупой шуткой.
– Уже в пути! – крикнул Крячко.
Гуров отключил телефон и продолжил работать. Дело продвигалось быстро. Да оно и не удивительно. Он же о Куликове практически все уже знал.
Закончив с ним, Гуров устало потянулся и почувствовал, что здорово проголодался. К местной столовой после недавних событий у него возникло стойкое чувство недоверия. Но оставлять надолго кабинет, запертый только на замок и неопечатанный, он не хотел, отказался от мысли выйти из здания и что-то купить.
Электрочайник занимал свое законное место на тумбочке. Лев Иванович вспомнил, что в ней должен быть чай в пакетиках и сахар, и решил ограничиться этим. При тщательном обследовании недр тумбочки там обнаружилась упаковка сушек с маком и начатая пачка крекеров. Что ж, на безрыбье и рак – рыба!
– Ну и пусть считают меня параноиком. Мне с ними детей не крестить, – буркнул Гуров себе под нос и отправился с чайником за водой в туалет, предварительно заперев дверь на ключ.
Лев Иванович пообедал таким вот образом, с новыми силами взялся за неизвестного ему Тарасова и завяз. Сокращения, сделанные Поповым, были ему непонятны, ни о чем не говорили, а расшифровывать их не позволял дефицит времени. По этому фигуранту Гурову пришлось начинать все с самого начала. Сыщик вспомнил о том, как, работая над этими бумагами, Алексей Юрьевич задумался. Гуров понимал, что там должно быть что-то интересное, сидел и читал. Благо опыт уже появился. Он знал, где и что нужно искать.
Вскоре Гуров наткнулся на один документ и понял, что послужило причиной той задумчивости. У Тарасова был рак, причем уже неоперабельный. Но он продолжал работать, точнее, хапать и хапать, чтобы обеспечить не только своих детей и внуков, а еще и праправнуков.
«Да, родительская любовь действительно