Боярышник к Данькиному самоутверждению отнесся неодобрительно – зашумел густой ягодной зеленью, вылупил буркалы и изумленно рыкнул: ты чего, мужик, во всем лесу другого места найти не мог?! Ну, держись теперь!
Блаженное расслабление длилось недолго. Ровно до тех пор, покуда до парня не дошло, что, несмотря на кажущуюся густоту куста, на сидящего за ним медведя все-таки немножко попало.
Первый вопль у Даньки получился высокий, какой-то бабий, но дело быстро наладилось. Держась за спадающие штаны, недотепа самоходным набатом драпанул к телеге.
Медведь, как животина умная, напролом через колючее ветвьё не попер, покосолапил в обход, дав парню сажень форы.
Капустка, разумеется, дожидаться их не стала. Правда, скотиной она была тягловой, а не скаковой, и на исходе полуверсты телегу Данька все-таки догнал, запрыгнул, чуть из штанов не вылетев. Хлестнул бедную лошаденку вдоль хребтины, не столько подогнав, сколько утвердив в решении галопировать до последнего издыхания. Медведь старательно пыхтел следом, грозясь жестоко отомстить Даньке за поношение.
Эх, не повезло-то как… едва полдороги проехали, а удача уже отвернулась!
Удача…
Удача!
Где?!
В левом кармане – смятый платок, хлебное крошево.
В правом – пусто.
Неужто сронил в куст?!
А может… и когда только сунуть успел?
На выезде из распадка дорога раздваивалась. Одна, пошире, напрямую вела к паучьему лесу, вторая узкой тропкой стекала под горку в лопухи. Данька повис на правой вожже, пытаясь направить взмыленную кобылу по ровной дороге, хотя по уму она бы и сама туда свернула.
Кабы не дохлая овца с распотрошенным волками брюхом, задравшая копыта прямо промеж колей.
Капустка захрапела, шарахнулась в сторону и помчалась с горы, подгоняемая грохочущей – вот-вот развалится! – телегой. Данька лицом вниз повалился на сено, закрыл руками голову. Над ней хлопали мохнатые листья, сыпалась какая-то дрянь, с дурным ором трепыхали крыльями вспугнутые перепелки или другая овражная птица, очумевшая от внезапного нашествия.
Телега подскочила на камне, беря разбег прямиком в небеса… И остановилась.
Данька, тяжело дыша, прислушался. Тишина! Ни топота, ни рева, ни хруста сминаемых зверюгой будыльев. Неужто… повезло?! Ну, неклюд, старый пень, подманил-таки удачу! Ладно уж, подавись своей третью… За такое – не жалко!
Парень бережно спрятал в карман чародейную веревочку с двумя узлами, наконец-то толком подпоясался и вылез из телеги. Земля крепко шаталась, не веря Данькиным уговорам, что он ни капельки не испугался, только растерялся чуток. Почесав белобрысую башку и покрутив ею по сторонам, парень, храбрясь, смачно обругал облепленную репьями кобылу и под уздцы повел ее дальше по тропке. Телега затейливо вихляла задними колесами, подскакивая и скрежеща на каждой