– Скажи-ка, дядя, где нам устроиться на ночлег? – нетерпеливо заскулил пропустивший эту фразу мимо своих ушей Владимир Щчук.
– Ишь ты «На ночлег». Ты что спать прилетел? День только начинается. А я и сказал, там, в спортзале оставляете вещи и быстро на работу, – ещё раз показал рукой в сторону школы Долгополов.
– Где это, где? – продолжил издеваться и Щчук.
– На третьем… Ну, что в третий раз молебень отслужить? – присылают сосунков, – отрезюмировал и Сергей Долгополов.
Вновь прибывшие, не искушая больше терпение бригадира, зашагали по хлипкому деревянному настилу, петлявшему между свай и болотц. Благополучно миновав то ли бескронную рощу железобетонных стволов, то ли зыбкую спину, ощетинившегося армированными иглами, гигантского дикобраза, студенты прошли в школьный двор. На квадратном бутобетонном столбе сиротливо поскрипывала перекошенная половинка ворот. Вторая же валялась в стороне, искорёженная, вырванная вместе с петлями из второго столба, напоминая всякому входящему в школу, что здесь подрастает и пробует свои силы новое поколение, ищет и смело открывает свои ворота в мир.
За южным крылом П-образного здания они вошли в восточном торце в тамбур с потрёпанными не менее ворот дверями, поднялись на третий этаж также по разбитой и заваленной партами, книгами и картами лестнице.
Физзал (так обозначала надпись над дверью это спортивное помещение баскетбольных размеров), помещался, действительно, на третьем этаже. С трёх сторон его освещали трёхрамные окна. Отныне ему суждено было на целое лето приютить тридцать три молодца ССО «Эфиоп».
Выбрав себе места из тридцати трёх аккуратно заправленных раскладушек (всё-таки ждали приезда и последней группы), ребята привели себя в порядок и поспешили в столовую.
Там уже вовсю работали челюстями первопроходцы.
Вновь прибывшие, мягко говоря, тоже хотели есть. На первое им дали в железных чашках нечто горячее и дурно пахнущее, вроде собачьей похлёбки. На второе в ту же чашку был брошен комочек каши, именовавшейся почему-то пловом.
Олег Батурин, глотая его с трудом, высказался:
– Говорят первый блин комом, а тут пловом давимся, значит не так уж и плохи наши дела.
– Лучше фунт каши, чем фунт лиха, – успокоил его Володя Чирикин, остролицый, кареглазый, подвижный, как юла, боец из бригады дорожников.
– У бойцов в желудках смеха больше чем каши, – проиронизировал Олег у окна раздачи.
– А ты что приехал сюда есть или работать? – зло отрезала в ответ щуплая девушка-повар Зульфия, черноглазая горянка далёкого Дагестана, подавая компот, который был такой же, что и болотная вода, в обилии разлившаяся вокруг. И, как минуту спустя, выяснил Батурин, он мало чем отличался от неё и по вкусу.
– Пища богов, – заметил кто-то.
– Якутских? – бросил Олег.
– Что ты, им она не по зубам, зубы обломают, –