Мы с Катей остановились возле миниатюр, которые лежали под стеклом, и, рассматривая их, я шепнула Кате:
– Кать, посмотри, пожалуйста, вон на того человека в черном костюме, только незаметно…
– Ну? – спросила Катя, оторвавшись от миниатюр и посмотрев, куда я просила.
– Тебе не кажется, что он повсюду ходит за нами? – краем рта спросила я, делая вид, что меня очень интересуют изображения шутов и трубадуров.
– Нет. По-моему, он просто гуляет здесь, так же как и мы.
Я не разделяла ее мнения. Я заметила этого странного типа еще в первой зале, он увлеченно разглядывал фрагмент алтаря рядом с нами. Потом он медленно двигался за нами, рассматривая не столько экспонаты, сколько нас с Катей. Это был человек невысокого роста, коренастый, крепкий, лет сорока – сорока пяти. Черные длинные волосы, которые доходили ему почти до плеч, были стянуты в хвост, но несколько более коротких, непослушных прядей выбивались из прически и падали на белый лоб. Он был бледен, я бы сказала, изможден, под глазами у него лежали темные тени. Длинный, немного крючковатый нос придавал его лицу суровость, а тонкие губы с горькой складкой у края – выражение огорчения. Он двигался с большим достоинством, заложив руки за спину, иногда вскидывая надменным и прекрасным движением голову, чтобы убрать черные пряди с лица. Пока я украдкой разглядывала его, незнакомец развернулся и смело поймал мой любопытный взгляд. Я поспешила ретироваться к Кате, Вадику и Артуру, сделав вид, что мне крайне интересна беседа, в которую они погружены.
– Я был увлечен крестовыми походами, когда учился в школе, – рассказывал Вадик, поглядывая на картину, на которой была изображена сцена посвящения в рыцари. – Даже стенгазету однажды выпустил, моя историчка была счастлива. Я был так одержим этим временем, что иногда жалел о том, что сейчас не одиннадцатый век. А потом как-то все забылось. Родители думали, я стану историком, а я вот пошел на лингвиста.
– А я никогда не любил то время, – сказал Артур. – Мне оно казалось жестоким. Этому времени не хватает элегантности, просвещенности… ну, – смутился он, поймав огорченный взгляд Вадика, – может, я мало о том периоде знаю…
– Не переживай, Артур, – сказала Катя. – Вадик всегда такой. Если он чего-то не знает, то считает, что это совершенно не нужно, а вот если что-то знает, то бесится, когда этого не знают остальные.
– Вовсе не так! – воспротивился Вадик, но Катя его