Правила те познаются в сравнении. Если душа радостная подходит к Правде пятой и, понимая, что не знает ничего, что все ее знание было мало, удивляется, радуется этому, то души скорбящие, когда показывают им их неведение, еще больше ожесточаются. В них тьма и страдание, и боятся они признаться, а потому всякое неведение свое принимают за еще один знак поражения, который, как гвоздь в гробу, заканчивает их дни. То, что другим душам приносит радость, этим приносит еще большую печаль.
Значит, прежде чем с Правдами знакомить, душу скорбящую сначала нужно отогреть, страдание ее прикрыть; тело души очистить, омыть, маслами благоуханными помазать, поступать с ней, как с больным проказой, лечить ее не горькими обвинениями, но приласкать и дать великую Надежду.
Мудрость знает, что тепло сердца растапливает даже самую твердую коросту, а потому важно для души страждущей и отчаявшейся дать такое тепло, которое растопит ее сердце и создаст доверие.
Как это сделать, каждый выбирает сам, но только живое сердечное тепло такие души спасает и вытягивает из бездны.
А потому носитель сердца живого и ласкового будет для таких душ спасением, и будут приходить они к нему, как животные в засушливый год к единственному водопою. И нельзя осуждать их за то, ведь других возможностей для спасения у них нет. А обогрев и льды отчаяния растопив, можно уже и о мудрости сказать, и о Правде небесной, и о великом круговороте душ…
Если картину эту узрит, ей удивится, то появится надежда и для нее.
Но мудрый знает, что душа, последний срок которой уже намечен, всяко впадает в излишество и в глупость, а потому важно блюсти ее, дабы не вернулась она на свои прежние пути.
Ведь так же, как мудрость возвышает человека, глупость опускает его.
Но самым горшим ядом для нее будет эгоизм.
Даже отогретая душа, если мудростью Небес не восхитится, а для себя будет требовать лучшего, все одно падет. И не будет ей расцвета. Я видел такое. Душа такая тепло в сердце потребляет, льды свои растапливает, а потом глупостью своею новое эго зарабатывает – опять замораживается, и опять требуется отогревать ее. Но с каждым разом льды все толще, отогреть ее все сложнее, пока не настанет день и час, когда даже самое большое сердце льдов тех отогреть не сумеет.
А потому каждая душа, ото льдов спасенная, должна тут же научиться жить не для себя, но для других.
Надо дать ей такой урок, который научит этому ее навсегда, – это и будет ее вторым спасением. Научившись жить не для себя, мудростью Небесной восхитившись, она будет спасена. Но если, уже отогретая и мудростью восхитившаяся, она не для себя жить не научится, а будет и дальше продолжать жить во славу свою, то, придя ко второму сроку, обнаружит себя слишком бедной, чтобы заплатить за вход. И скудность эта приведет к падению ее.
Такие души, второй срок прошедшие и вход не нашедшие, называются обездоленными. И не потому, что кто-то лишил их доли – они лишили себя сами. Для них уже нет надежды. Бог поставил на них свою печать.