Антоний, поражаемый и терзаемый ими, чувствовал невыносимую боль, но сохранял самообладание, бодрость и ясность ума, хотя и лежал без движения и стонал, оставаясь непоколебимым в душе. Он как бы посмеивался над врагами, говоря: «Если у вас было хотя бы сколько-нибудь силы, то для борьбы со мной достаточно было бы и одного. Но поскольку Господь отнял у вас эту силу, то вы и пытаетесь устрашить своей многочисленностью. Уже одно то, что вы приняли образы неразумных животных, показывает вашу слабость». «Если по допущению Божию вы можете победить, то не медлите, нападайте. А если не можете, то зачем понапрасну трудиться? Знамение креста и вера в Господа служат для меня неодолимой стеной ограждения». Демоны, после многих нападений и напрасных стараний устрашить Антония, лишь скрежетали зубами, чувствуя бессилие перед этим мощным духом, потому что подвергли посрамлению себя, а не его.
Подвижники не остаются без помощи высшей. Потому Господь пришел на помощь Антонию. Посмотрев вверх, Антоний увидел, что крыша как бы раскрылась и к нему нисходит луч света. Демоны исчезли, телесная боль мгновенно утихла, жилище оказалось неповрежденным. И ощутив эту помощь, вздохнув свободно, чувствуя облегчение страданий, молитвенно обращается Антоний к явившемуся видению:
«Где был Ты, милосердный Иисусе? Почему не явился вначале прекратить мои мучения?»
И был к нему голос: «Здесь пребывал Я, Антоний, но ждал, желая видеть твою борьбу. И поскольку устоял ты и не был побежден, то всегда буду тебе помогать и сделаю известным тебя всюду». Услышав это, Антоний почувствовал такой прилив сил, что поднялся и начал молиться и этим укрепляться так, что стал намного сильнее, чем до нападения.
Антонию было тогда тридцать пять лет.
На этой ступени подвижничества требовалось длительное уединение и безмолвие, что было возможно лишь вдали от людей – в пустыне.
Антоний обратился к первому своему наставнику-старцу и предложил уединиться вместе с ним в пустыне в каком-либо малодоступном месте. Когда старец отказался, сославшись на старость и непривычность к такому образу подвижничества, Антоний отправился один к неизвестной монахам горе, находящейся в двух или трех днях пути от жилых мест.
Но