Первая и последняя страницы протокола № 9 заседания Пленума ЦК КПСС от 14 октября 1964 г.
Материалы других ключевых партийных пленумов готовились гораздо дольше. Дело в том, что подготовка стенографических отчетов Пленумов Центрального Комитета представляла собой сложный многоступенчатый процесс. По установившейся практике выступления каждого из участников пленума записывались стенографистками из общего отдела ЦК. Исключение делалось для основного доклада, который, как правило, зачитывал первый или Генеральный секретарь ЦК КПСС. Этот доклад утверждался заранее на заседании Политбюро, и текст его к началу пленума обычно уже находился в секретариате пленума, поэтому не было нужды его стенографировать. Другим же ораторам общий отдел рассылал записи их выступлений, чтобы те их просмотрели, внесли в них, в случае необходимости, исправления и завизировали текст. Ту же процедуру проделывали и с репликами, прозвучавшими в ходе заседания. Ораторов можно разделить на «рядовых» и «именитых». «Рядовые» члены ЦК визировали свои речи практически сразу же после подготовки машинописного текста стенографической записи. Бывало это и сразу в день выступления, и на пару дней позже. «Именитые» товарищи – члены Политбюро, секретари ЦК – могли мусолить свои тексты по нескольку месяцев. Молотов, например, переделывал свое выступление на июльском (1953 г.) пленуме 5 месяцев, а Суслов месяц редактировал свою речь на пленуме, изгнавшем из рядов ЦК «антипартийную» группу Маленкова – Молотова.
Многие из тех, что, по выражению Джорджа Оруэлла, «равнее других», не вносили исправления сами, а поручали эту работу помощникам и лишь визировали окончательный вариант. Дело в том, что многие партийно-государственные руководители сталинского призыва плохо владели письменной речью. Хрущев, сам писавший на документе «азнакомица», говорил о Кагановиче, что тот как был сапожником, так и остался. Полемизируя на одном из пленумов с Молотовым по поводу ритмичности работы предприятий, Хрущев возмущался: «Ритмичность загубил твой союзник – Каганович, когда он был в Госснабе, и хвастается, что он знает производство: я сапоги подбивал на холодной липке и лапке, подметку подбивал, но это сапоги, а здесь страна целая, это не сапог, на холодной колодке прибить подметку. Ни черта, извините за грубость, не понимает»[40]. Поневоле вспоминается рассказ Аркадия Аверченко «Разговоры в гостиной»:
«– Скажите, граф, вы читали “Письма Чехова”?
– Простите, я только по-печатному. Писанное от руки плохо разбираю».
Ораторы и их помощники правили не только стилистические погрешности, но вносили и смысловую правку. Во-первых, убирались нежелательные для разглашения факты. Во-вторых, могли по-другому расставляться акценты. Чем дольше стенограмма готовилась к печати,