– Жив.
Одно слово, сколько же в нем смысла! Меня накрыло облегчением, я выдохнула и слабо улыбнулась, но лють в глазах Бэхи все еще не давала мне расслабиться. Зачем он приехал и что теперь сделает со мной? Бехтеров все еще крепко держал мою руку, кожа начала гореть от стального захвата, я отчаянно взвизгнула, хватка с каждой секундой становилась невыносимо болезненной.
– Пожалуйста, – прорыдала, – отпусти меня, мне больно. Я не сделала ничего плохого.
Бехтеров опомнился, разжал пальцы, но ладонь с руки не убрал, ласково погладил, словно таким образом просил прощение. Я растерялась, его глаза постепенно приобретали прежнюю голубизну, в них продолжала плескаться злоба, но так же четко различалось отчаяние и страх. Вероятно, страх потерять брата.
– Почему же ты не уехала, Лялька?
Это был не вопрос. Ирония или облегчение – совсем не те слова, которых я ожидала от Бэхи. Он пленял глазами, было в них что-то колдовское в этот самый миг, сладкое и порочное… Вероятно, я сходила с ума, но… откуда там вдруг взялась нежность? Как и в касании пальцев на моей руке.
– Останови у обочины, – приказал Руслан водителю.
Меня до сих пор не отпускали его глаза, почему я не могу отвести от них взгляд? Меня будто приковали к месту невидимыми гвоздями или загипнотизировали. Машина остановилась…
– Вышли, оба.
Два бугая одновременно покинули салон авто, я нервно сглотнула, бежать некуда. Даже если каким-то чудом удалось бы выскочить из машины, меня тут же остановят и вернут. Губы пересохли, я машинально облизала их, взгляд Бехтерова мгновенно переместился на мой рот. Там теперь плескалась жажда и похоть, Бэхе ничего не помешает взять меня, я в ловушке.
Минуты шли, я сидела на иголках в ожидании приговора или насилия, но Руслан даже с места не сдвинулся. Да что с ним такое?! Своим молчанием он скоро доведет меня до нервного припадка. Уже сделал бы что-то, а не мучил ожиданием, это самая худшая пытка, которую только можно придумать. Наконец, мужчина проморгался, тряхнул головой, будто прогоняя наваждение.
– Кто это сделал? – прорычал он вдруг, глядя на мою щеку, нежно прикоснулся мозолистыми пальцами к шраму. – Назови мне имя, и я вырву ему руку! – жесткий тон удивил меня. И, вместе с тем, всколыхнул потаенные желания…
Нет, с ним определенно что-то не так. Какое Бехтерову дело до моего увечья? Почему, черт возьми, все прицепились к нему, как к чему-то очень важному?
– Я это сделала, я! – воскликнула на эмоциях, спихивая руку Бэхи со щеки.
Он не поверил, нахмурился, а в глазах застыло недоверие. Достали, честное слово. И мент не поверил. Они сговорились?
– Что за чушь ты мне втираешь? Лялька, это мой город, если тебя запугали, нет смысла молчать. Скажи мне имя, и он пожалеет, что родился на свет.
– Ева Иванова.
Руслан насупился, а я скрестила руки на груди. Сам же просил имя моего обидчика – получи,