Говорящая с призраками. Дитя Ноктурны. Нина Линдт

тогда представлялась ему еще более мучительной, чем раньше, и он сам не мог понять, почему испытывает ярость и желание крушить все вокруг. И в эти моменты он взвивался в небо, искал бури, которые теперь так легко можно было найти, врывался в самое сердце их, рвал и метал, крушил и разворачивал воздушные потоки, орал от ярости и обиды. И когда он возвращался на землю, то горел ненавистью к Насте, такой сильной, что пару раз от решающего шага его спасало только воспоминание о ее просьбе не убивать ее напрасно. И если бы можно было принести ее в жертву на какой-нибудь алтарь, он бы уже давно приволок ее туда за волосы и перерезал ей горло. Лишь бы решить самому, лишь бы не ждать ее гибели. Но он обещал. Хитрая девчонка как чувствовала его. Знала его лучше, чем он сам. Единственное, что дорого для демона, – это слово, данное им самим.

      Премьера балета должна была состояться через неделю. Наташа репетировала как безумная, до кровавых мозолей, до полного бессилия, лишь бы не думать, не вспоминать, не тосковать. После репетиции падала на руки приходившего за ней мужчины. Он оказался реальным, этот мужчина из снов. Появился на пороге ее квартиры сразу после звонка из полиции, до приезда комиссии по делам несовершеннолетних. Сказал, что будет с ней всегда.

      Она тогда ничего не могла понять и осознать, все было как в тумане. Смутная надежда, что мама найдется, таяла с каждым днем. Ограбление, убийство брата и похищение матери – это слишком много для одной потерянной девочки. И появление Ролана казалось подарком свыше. Он представлялся всем ее дядей. Нужные документы появлялись у него на руках по первому требованию. Да и особых препятствий чиновники ему не чинили: стоило ему взглянуть на женщин, они становились послушными и ласковыми; печати, бумаги – все было решено в краткие сроки. И он стал ее опекуном. В балетной школе его появление было всякий раз событием: высокий, красивый, широкоплечий, притягательный. Мамочки тайком вздыхали, когда он проходил мимо, преподавательницы таяли, балерины перешептывались и обсуждали.

      Он забирал ее, иногда выносил, закинув на плечо, на другом неся сумку. В машине ее всегда ждал заботливо упакованный термос с чаем, фрукты или печенье, чтобы перекусить.

      Он был рядом, но был молчалив, задумчив, все время насторожен, словно ждал опасность отовсюду. Она видела: он охранял ее, но от кого – не знала. И, чтобы не думать, тренировалась без устали и надеялась, что в день премьеры случится чудо и мама появится в зале. И все будет хорошо. Но без папы и Саши… Без них… без опоры… как могло быть хорошо?

      Ролан крепко обнимал ее, заботился о ней, но больше не приходил ночами, разве что если ей снились кошмары. Тогда сквозь сон она ощущала, как он ложился рядом, прижимал ее к себе, и страшные сны уходили. Оставался только он, его объятие, его такая странная забота.

      – Кто ты? – спрашивала она.

      – Это не важно, – отвечал он.

      – Почему ты заботишься обо мне?

      – Потому что у меня нет другого занятия.

      Она