– Об этом рассказал тебе Уильям Генри?
– Ричард ничего мне не рассказывает, – мрачно отозвался Дик.
– У вас с ним нет ничего общего, – вздохнул кузен Джеймс – аптекарь, направляясь к двери. – Такое случается. Благодари Бога за то, что Ричард и Уильям Генри похожи друг на друга, как горошины из одного стручка. Это… – он опять вздохнул, – прекрасно.
В следующее воскресенье, после душеспасительной проповеди кузена Джеймса-священника, Ричард и Уильям Генри пешком отправились к горячим источникам Клифтона.
Лет двадцать назад высшее общество предпочитало бристольские воды Бату; постоялые дворы Дауэри-плейс, Дауэри-сквер и Хотуэллс-роуд переполняли элегантные приезжие в роскошном облачении, джентльмены в пудреных париках и расшитых кафтанах, в башмаках на высоких каблуках, ведущие под руку увешанных драгоценностями дам. Здесь устраивались балы и званые вечера, приемы и рауты, концерты и прочие увеселения, даже театральные представления в старом клифтонском театре на Вуд-Уэллс-лейн. За короткое время это подобие Воксхолл-Гарденз повидало немало маскарадов, интриг и скандалов, авторы романов отправляли своих героинь в Хотуэллс, а известные врачи расхваливали целебные свойства местных вод.
А потом курорт начал утрачивать свою прелесть – слишком медленно, чтобы совсем исчезнуть, но достаточно быстро, чтобы зачахнуть. Его сотворила мода, и она же развенчала его. Элегантные приезжие устремились в Бат или Челтенхэм, а Бристолю осталось только вывозить из города минеральные воды в бутылках.
Это вполне устраивало Ричарда и Уильяма Генри, ибо за все воскресенье им попалось не больше десятка гуляющих. Мэг снабдила их холодным обедом – жареной курицей, хлебом, маслом, сыром и ранними яблоками, присланными ее братом с бедминстерской фермы. Ричард уложил снедь в солдатский мешок, туда же отправил флягу легкого пива и закинул мешок за плечо. Отец и сын отыскали уединенное местечко за квадратной громадой Хотуэллс-Хауса, который возвышался на плоской каменной скале высоко над уровнем прилива, в конце ущелья, прорезанного водами Эйвона.
Уголок и вправду был живописным: скалы Сент-Винсент и утесы ущелья изобиловали красными, сливовыми, розовыми, коричневыми, серыми и беловатыми тонами, воды реки имели оттенок голубоватой стали, а кроны деревьев скрывали из виду даже трубы медеплавильного завода мистера Кодрингтона.
– Папа, ты умеешь плавать? – спросил Уильям Генри.
– Нет. Потому мы и сидим здесь, а не на берегу реки, – отозвался Ричард.
Уильям Генри окинул реку задумчивым взглядом; как раз начинался прилив, поток бурлил, быстро поднимаясь.
– Вода движется, будто живая.
– Можно сказать и так. Она голодна, никогда не забывай об этом. Вода способна утащить тебя и поглотить целиком, и больше ты никогда не увидишь солнца. Поэтому старайся не приближаться к ней, ясно?
– Да, папа.
Покончив с обедом, отец и сын растянулись на траве, подложив под головы свернутые сюртуки. Ричард прикрыл