– Хорошо, – отозвался Николай. Он, постелив под брюки найденный тут же лист поролона, с удобством расположился на бетонной плите и стал вслушиваться в незамысловатую полублатную мелодию, которую выдавал гитарист. Ну, а мы с Яночкой отправились прямиком к вагонам. Миновав несколько путей, мы вскоре добрались до одного из ближайших «спецов», который был почти точной копией нашего, только его окраска была чуть свежее. Дверь в вагон была немного приоткрыта, и мы постучали.
Яна стояла, поставив одну ногу, одетую в босоножку, на ступеньку вагона, на щиколотке ее блеснула тонкая золотая цепочка, которая привлекла мое внимание.
– Это для чего, Яночка? – спросил я, указывая на цепочку.
– А… это, – смущенно улыбнувшись, ответила девушка. – Не знаю. Так теперь носят, говорят, модно.
Дверь вагона приоткрылась еще немного, и из-за нее показалась небритая физиономия:
– Сколько вам?
Судя по форме лица и акценту, проводник был из наших, из Молдавии.
– Вот, дайте нам банку, – сказала Яна и протянула деньги.
– А где я вам банку возьму? Со своей надо приходить, – обнажая в ухмылке желтые прокуренные зубы, ворчливо проговорил хозяин вагона; при этом он плотоядно разглядывал Яну сквозь прищуренные щелки глаз.
– Дай нам две банки, земляк, – сказал я по-молдавски, – и не разбавляй.
– А я и не разбавляю, – растерявшись, сказал проводник тоже по-молдавски, затем, оглядев меня удивленно, скрылся внутри вагона. Секундой позднее в дверях вместо него возникла нечесаная женщина в халате, скорее всего жена проводника, так как была примерно одного с ним возраста – лет сорока с хвостиком.
– Кто ты? – спросила она по-молдавски. – Откуда?
– Свой я, – ответил я. – Проводник. Только я везу сухое вино, а мне сейчас нужно крепкое.
– Сейчас, сейчас, – засуетился показавшийся в проеме двери хозяин и, улыбаясь, подал нам две полные банки портвейна.
– Дай нам взамен второй банки сухого, – попросила хозяйка, отсчитывая протянутые Яной деньги, – мы на крепкое уже смотреть не можем, за сухим соскучились.
Разговор по-прежнему велся на молдавском, при этом Яночка, ничего не понимая, только переводила взгляд с одного говорившего на другого.
– Вон там! – указал я пальцем направление, – метрах в ста отсюда, стоит мой «спец» с зелеными дверями, последние цифры 36. Я сейчас туда напарника отправлю, он будет в курсе и рассчитается с вами. Минут через двадцать приходите, не прогадаете, или, если хотите, он сам к вам придет.
– Хорошо, – отозвался земляк, – надеюсь, не обманешь?
– А смысл? – ответил я, – у меня его сто тонн, а продать сухое, как ты знаешь, проблема.
Земляк согласно покачал головой. Я поблагодарил его, подал Яне одну банку, сам взял в руки вторую, и мы тронулись в путь.
– Крышек нет, извини, земляк, – с сожалением в голосе крикнул нам вдогонку проводник.
– Друм бун! – крикнул я ему в ответ. «Доброго пути!».
Яна, заметно приободрившаяся от