– Дочка, – протяжно и тихо позвал он, желая в косом лунном луче, падающем из дверного проема, разглядеть кого-то. – Доченька, проснись, Нефру!
Где-то в углу послышалось движение.
– О, отец! – воскликнул молодой женский голос. – Я думала, ты придешь на рассвете. Сейчас я зажгу огонь.
Загромыхала глиняная посуда, зашелестела солома, – она принялась раздувать тлеющие в посудине угли.
Солома весело вспыхнула, и красный огонь осветил хижину. Юная девушка бойко подбрасывала к соломе сухие ветки и траву. Длинные волосы, заплетенные в косички, падали на грудь, чуть обозначенную под грубой тканью калазириса. Даже при плохом освещении бросалась в глаза ее необыкновенная, тонкая красота.
Сделав пламя побольше, она присела рядом с отцом, случайно задев его правую ступню.
Крестьянин застонал.
– Что случилось, отец? – забеспокоилась девушка и стала бережно ощупывать отцовские ноги. – О, да у тебя здесь кровь! Ты сбил ноги!
Она бросилась искать ткань для перевязки и кувшин с водой, чтобы промыть рану:
– Потерпи.
– Мне не больно, дочка.
– О, отец, – укоряла она его. – Зачем нужно было так далеко идти? Праздник! У тебя же нет обуви, а завтра ты опять пойдешь работать на весь день, не разгибая спины. Нужно где-то взять пальмовых листьев и сплести тебе обувку.
– Ничего, дочка. Теперь-то уж мы не будем ни в чем нуждаться, – с нескрываемой радостью произнес крестьянин. – Посмотри, что я раздобыл сегодня!
– Ты нашел золото? И мы сможем купить быка, чтоб обрабатывать землю и перевозить тяжести?
– Нет, дочка, но это получше, чем деньги. Вот, смотри, – и крестьянин достал маленький белый лоскутик какой-то очень дорогой ткани, переливающейся при отблесках пламени.
– Что это? – удивилась Нефру.
– О, моя девочка! Это очень ценная вещь, – отвечал отец. – Кусочек ленты с носилок самого фараона. Мне удалось отвоевать это для тебя.
– Зачем, отец? – не поняла девушка. – Какая польза от крохотного клочка, даже если он такой красивый?
– А польза в том, что теперь в нашем доме поселится счастье и благополучие, – ответил крестьянин. – Лента упала прямо мне в руки, лента Амона. И это произошло в день коронации.
– Если так хорош лоскутик, каково же богатство самого фараона? – произнесла Нефру, крепко перевязывая пораненную ногу.
– Да, он неслыханно богат, – сдерживая стон, ответил крестьянин.
– А ты видел фараона? – быстро спросила девушка.
– Видел! – воскликнул он и тут же пожалел о сказанном.
– Какой же он? Расскажи!
– Зачем тебе?
– Отец, я хочу знать, ради кого ты ходил в такую несусветную даль!
– Глупая девочка! Блеск фараона способен ослепить любого,