3. Экзегеза: Определить, что автор рассматриваемой истории хотел сказать своим повествованием. Что значили именно для этого автора, записавшего изучаемую нами историю, те слова, которые он использовал, и события, которые он описывал. Какой смысл в них вкладывал сам автор и как он их понимал. То есть, смысл текста проявляется из анализа самого текста, а не из привнесения в этот текст смысла других отрывков Священного Писания.
Также очень важно не привнести своё, современное, понимание слов и событий в рассматриваемый библейские отрывок. Нужно понимать, что наша культура и традиции очень сильно отличаются от обычаев древней Месопотамии. Западная цивилизация почти не похожа на Восточную, и это ещё мягко сказано. Поэтому, для правильного толкования Библейских историй и учений необходимо увидеть, как понимали эти исторические события и повествования люди именно той древней эпохи, какое значение вкладывали в те или иные слова именно они.
4. Второстепенные идеи и причины написания рассматриваемого отрывка Писания не должны скрывать под собой главную. Экзегеза помогает увидеть главный смысл исследуемых стихов. Текст может иметь несколько смысловых линий, но крайне важно не отвлекаться на второстепенные, какими бы правильными и важными они не были. Иначе будет потеряна и неверно воспринята цель и основная идея автора, которую он хотел донести до своих читателей.
5. Корректное и ограниченное использование принципа систематического богословия «Одно место Писания поясняет другое». Другие используемые стихи Библии должны иметь тот же самый контекст, что и изучаемый отрывок Писания. Только в этом случае можно утверждать, что эти стихи из разных мест Библии говорят об одном и принадлежат одной теме. Но даже в этом случае смысл этих стихов будет носить второстепенный характер при толковании рассматриваемого отрывка.
При исследовании истории творения и грехопадения первого человека мы будем исходить из той культурно–исторической информации, которую имел Моисей, а также того откровения, которое дал ему Бог. К принципам систематического богословия мы будем прибегать очень редко, и только тогда, когда это уместно и соответствует контексту рассматриваемого текста, поскольку Моисей никак не мог знать то,