Информационный потоп сам по себе не способствует демократизации, поскольку может разорвать некоторое количество малозаметных, но важных связей, способствующих развитию критического мышления. Только теперь, когда даже демократические общества сталкиваются с бесконечным наплывом контента, мы понимаем, что демократия – это гораздо более сложное, хрупкое и капризное создание, чем мы думали, и что некоторые условия, сделавшие ее возможной, присущи лишь эпохе, когда информации не хватало.
Между Оруэллом и Хаксли
Восточногерманский опыт показал, что многим западным наблюдателям нравится наделять людей, живущих в авторитарных государствах, сверхкачествами, которыми те в действительности не обладают. Воображать, будто эти бедолаги неустанно борются с всевидящим КГБ вместо того, чтобы зависать, скажем, на “Ю-Тьюбе” или играть в “Тетрис”, – быть может, единственный способ для западных наблюдателей не впасть в отчаяние от собственного бессилия. Тем не менее то, что они видят суть политического контроля в авторитарном обществе именно так, вовсе не случайно. Западный взгляд на этот предмет во многом определяют – и, вероятно, ограничивают – работы двоих мыслителей, которые десятилетиями размышляли о рассредоточении власти и контроля в условиях демократии, коммунизма и фашизма. Джордж Оруэлл (1903–1950) и Олдос Хаксли (1894–1963), оба – литераторы, оставили заметный след в истории политической мысли. Каждый из них предложил убедительное и крайне своеобразное видение того, как современное правительство может контролировать граждан (в наши дни эти картины преследуют миллионы старшеклассников, которых заставляют сравнивать Оруэлла и Хаксли в сочинениях). Влияние этих писателей на современную общественную жизнь трудно игнорировать. Ни дня не проходит без того, чтобы кто-либо в СМИ, рассуждая о будущем демократии или прошлом тоталитаризма, не помянул одного либо другого. Или сразу обоих: вполне обычное дело – апеллировать одновременно и к Оруэллу, и к Хаксли, будто все виды политического контроля помещаются между этими полюсами. А ловкий политик вполне может выразить восхищение обоими – как, например, Хиллари Клинтон, которая на вопрос о книгах, которые повлияли на нее сильнее всего, назвала поочередно “1984” Оруэлла и “Дивный новый мир” Хаксли.
Оруэлл в