Хозяйка плавно переместилась к накрытому столу, между делом успев представиться Ереей Авдотьевной, но тут же попросив звать по отчеству.
– Ну, и наделали вы шуму, – без умолку говорила женщина, доставая из печи чугунную сковороду с дымящейся картошкой. – Чужих в наших краях лет пять не бывало. Я даже за стол не дала сесть, послала Сашку разузнать, кто пожаловал. Разговоров теперь на всю зиму хватит, – мечтательно протянула хозяйка, – за такое не грех и выпить.
Парень мученически застонал. Авдотьевна, метнувшаяся было к двери, развернулась, уперев руки в бока.
– Небось, набрехал, что мы тут пьём без продыху? – Голос поначалу возмущённый, вдруг стих. – А, может, и вправду пьём, – уже миролюбиво согласилась женщина. – Чего ж ещё делать-то?
Саша натянуто улыбнулся и полез в буфет за стопками, глазами прося прощения за родственницу. Я вернула улыбку. Дмитрий расслабленно откинулся на спинку стула.
Бутыль, которую хозяйка водрузила на стол, поражала размерами и странным коричневым, словно чай, оттенком.
Ужин затягивался. Авдотьевна разливала, они пили, закусывая кто огурцом, кто хлебом, кто картошкой. За окнами стемнело, а спать никто не собирался. Женщина то и дело что-то спрашивала, о нас, о новостях в империи и мире, о жизни вообще. Я и Александр что-то рассказывали, Демон пропускал половину вопросов мимо ушей, отвечая по большей части односложно.
– Какой, говоришь, дом они смотрели? – спросила изрядно захмелевшая хозяйка у Саши.
– Десятый, – нехотя ответил парень.
– Мертвецкую, что ли? – удивилась женщина – Неужто старая карга копыта откинула?
Дмитрий предостерегающе положил руку мне на колено и ощутимо сжал. То, что хотела сказать, я благополучно забыла, правда, от неожиданности подпрыгнула на месте. Псионник подался вперёд.
– А почему мертвецкая?
– Тётя… – простонал Александр.
– Чего, тётя, – подперев голову рукой и явно настроившись на воспоминания, передразнила Авдотьевна. – Должны же люди знать.
Парень махнул рукой, мол, делай, что хочешь.
– Мертвецкая потому, что мертвецы нынче там хозяева. Артаховы из-за этого и уехали.
– Нет там никого. Проверял, – вставил Саша.
– Мертвецы знакомые или со стороны кто прибился? – не обращая внимания на парня, спросил Демон.
– Свои, конечно. Чужих не держим, – хохотнула тётка. – Пашка блаженный монахиню туда заманил и того… прибил, а потом и сам повесился.
– Пашка?
– Фамилии не знаю, врать не буду. Сирота. К монастырю прибился, помогал и им, и нам, кому чего. За еду работал.
– Почему блаженный?
– Кад-арта у него не было. Всё голоса слушал, мол, это ангелы с ним разговаривают, – Авдотьевна подняла почти пустую бутылку