Вспомним про тех же чехов, принадлежность которых к славянам до сих пор никто не отрицает. Пруссы исчезли, а чехи остались. Цикл симфонических поэм «Моя Родина» Бедржиха Сметаны – это ответ на замаячившую новую версию онемечивания в XIX веке. «Мы, чехи, не собираемся становиться немцами». «Моя Родина» Бедржиха Сметаны десятилетиями звучит ежегодно при открытии фестиваля «Пражская весна».
А проблема «онемечивания» для чехов, окруженных немецко-говорящими, – многовековая. Вспомним XV век, вспомним Яна Гуса, лидера чешской реформации – между прочим, той, другой, реформации, но за сто лет до реформации Лютера. Тогда в начале XV века, реформацию удалось придавить – Яна Гуса вероломно захватили и сожгли на костре. Но вот вопрос онемечивания (поскольку окатоличиванием занимались тевтоны) не угасал на протяжении столетий. Ян Гус – борец за славянскую версию католического христианства в начале XV века, а возрождение Германской империи случилось во второй половине XIX века. Но сразу же чехи встрепенулись, забеспокоились, вспомнили про политику онемечивания… Неужели она вновь должна прийти на чешскую землю?! А что же еще ждать от новых германцев-протестантов в лице восстановленной Германской империи? И в ответ в 70-е годы появляется этот совершенно гениальный цикл симфонических поэм «Моя Родина» Бедржиха Сметаны, ставший одним из главных символов чешского духа. О чем музыка? О том же. «Мы чехи, а не немцы, запомните это, у нас своя история, свои традиции, свой язык, своя культура, свои мелодии». Мелодии настолько прекрасные, что израильтяне позаимствовали даже главную тему из второй части под названием «Влтава», которая почти полностью совпадает с мелодией гимна современного Израиля.
Вряд ли мелодией гимна Израиля была бы возможна какая-нибудь мелодия, скажем, Рихарда Вагнера, чья музыка вообще запрещена к исполнению в Израиле. Но вот чешская мелодия вполне подходит. И в этом нет ничего удивительного. Прага была крупнейшим иудейским центром Европы со Средних веков. Великолепная легенда о глиняном истукане Големе родилась в Чехии в конце XVI века – пражский раввин оживил это глиняное чудище и, вкладывая ему в рот записочки, заставлял выполнять свои требования. Но этот Голем вышел из подчинения. Прекрасный образ для выходящих из-под контроля вроде бы полностью разрушенных в чьих-то интересах государств, подготовленных для разграбления.
В общем, иудейская диаспора Чехии и Праги веками жила в окружении чехов-славян и в какой-то степени вполне «сроднилась», поскольку напряжение, если оно и было, шло не по линии национальной, а по линии вероисповедания. Какие-то негативные требования выдвигались католиками, а чехи никогда не были такими уж оголтелыми католиками – вспомним реформацию Яна Гуса. Во всяком случае чешская иудейская община в сравнении с другими странами подвергалась значительно меньшим гонениям. Возможно, именно это помогло сохраниться идентичности и самих чехов, которых тоже преследовали