– Антон, пожалуйста, открой дверь, – попросила я ласково-требовательно, я хочу есть. Я весь день ничего не ела…
– Что же твой любовничек тебя не покормил? – взвыл он от возмущения и злорадства, которое словно волной оттолкнуло меня от двери, – ах, да! Вам, наверное, не до этого было!
Было слышно, что муж зашагал туда-сюда по коридору прихожей.
Я облегченно вздохнула, поняв, что это какое-то недоразумение, которое мой, хоть немного и обезумевший от голода, мозг быстро разрешит. Только вот я упустила из виду, что это был день неверно-принятых решений, усугубляющийся тотальным невезением.
Голосом, срывающимся от злобы и негодования, муж заявил, что утром звонил некий Иван и просил напомнить мне о встрече с ним. Я предположила, что этот Иван ошибся номером, но муж не сдавался, утверждая, что он назвал мое имя. Ревность и задетая честь якобы обманутого мужа за день успела растечься по всей квартире, затопив все островки благоразумия. Мы препирались еще где-то с полчаса. Голова теперь не просто болела, она гудела, шумела и почему-то становилась все тяжелее, хотя внутри нее нарастала пустота. Я вяло отвечала на обвинения и оскорбления, летящие сквозь железо двери и, видимо, оттого жалящие больнее. Если бы дверь была деревянной и с обивкой, наверняка, она бы немного смягчила твои слова, – отчего-то подумала я.
– Ты откроешь мне дверь? – спросила я и не узнала свой голос. Это был не мой голос. Это была не я. Это была моя усталость, боль и разочарование. Разочарование было самым большим из них троих.
– НЕТ! – твердо сказал он, – Иди туда, откуда пришла!
Сидеть под дверью было невыносимо. Спотыкаясь едва ли не на каждой ступени, я спустилась во двор и разместилась на скамье под нашим окном. Пусть видит, что я не ушла ни к какому Ивану, и что мне, вообще, некуда идти.
Плакать не хотелось и это было странно. Казалось, это был самый подходящий момент, чтобы дать волю слезам.
Темнота все сгущалась и даже фонари не могли ее рассеять, как я не могла понять, была ли это темнота внутри или снаружи меня. Да, я сидела, широко раскрыв глаза. Мимо меня проходили люди, иногда проезжали машины. Почему? – больно пульсировало и распирало мой череп изнутри.
– Вот так живешь себе, живешь, а потом в одночасье все рушится… – громкий и отчетливый шепот изошел откуда-то из центра моей груди.
– Нет! – возразила я этому голосу, – ничего не разрушено. Все еще наладится. Не в первый раз ведь ссоримся. Антон всегда был ревнивым, но отходчивым. Он успокоится и спустится за мной. Он ни за что не позволит мне провести ночь на улице.
– Не тешь себя неоправданными надеждами. Это конец! Конец! Конец твоей нынешней жизни! – прозвучало еще громче.
Я закрыла уши ладонями и замотала головой.
– Нет, нет, нет, – повторяла я, пытаясь заглушить этот голос. Голос затих.
Отняв ладони от ушей и приподняв голову, я сразу увидела две тени, приближающиеся ко мне. Два темных силуэта двигались