Чарльз Лагус с черепахой мата-мата
В радостном возбуждении Джек, Тим, Чарльз и я забрались в самолет, который должен был доставить нас на место. Однако мы не думали, что наши души пропутешествуют в пятки гораздо раньше, чем можно бы ожидать. Нашим пилотом был полковник Уильямс, первым в Гайане отважившийся летать в самые непроходимые места. Мы знали, что попасть в самые недоступные уголки страны можно было только благодаря его смелости и смекалке, но, только поднявшись в воздух, поняли, что он управляет самолетом совсем иначе, нежели летчик, который вез нас из Лондона в Джорджтаун. Наша «дакота» с ревом неслась по взлетной дорожке; пальмы в конце полосы угрожающе приближались. Мне стало казаться, что с самолетом творится неладное и мы вообще не взлетим, как вдруг, в последний миг, он круто взмыл и пронесся над самыми верхушками деревьев. Мы ошарашенно переглянулись, перекрикивая шум, поделились друг с другом своими опасениями, и я отправился к полковнику Уильямсу узнать, что же случилось.
«В малой авиации, – прорычал он сквозь зубы, тыча сигаретой в жестяную пепельницу, прикрепленную к панели управления, – в этом деле, я считаю, самое опасное – взлет. Если один из моторов в неподходящее время вдруг возьмет и откажет, грохнешься в лесу, и никто не поможет. Поэтому на земле я всегда разгоняюсь так, чтобы подняться даже без моторов. Вы что, ребята, испугались?»
Я поспешно заверил полковника Уильямса, что мы даже не забеспокоились, просто хотим побольше узнать о техниках вождения самолетов. Полковник Уильямс хмыкнул, сменил короткофокусные очки, какие он надевал во время взлета, на длиннофокусные, и мы полетели.
Под нами во все стороны, куда ни глянь, зеленым бархатным покрывалом простирался лес. По мере того как мы приближались к огромному нагорью, деревья под нами словно вырастали. Полковник Уильямс держал самолет на прежней высоте, пока лес не приблизился настолько, что можно было разглядеть, как носятся в листве попугаи. Ландшафт выровнялся, и лес постепенно начал меняться. То там, то тут замелькали островки пастбищ, и вскоре мы летели над обширной равниной, испещренной серебристыми ручьями и покрытой белыми пятнышками невысоких термитных холмов. Самолет снизился, описал круг над стоящими близко друг к другу белыми строениями и стал приближаться к посадочной полосе, если так можно назвать участок саванны, отличающийся от других лишь тем, что его очистили от термитников. Полковник мягко посадил свою «дакоту» и с трудом направил ее к кучке людей, ожидавших прибытия самолета. Мы перелезли через гору грузов, закрепленных на полу самолета, и выпрыгнули, щурясь от слепящего солнца.
От компании зевак отделился и двинулся нам навстречу улыбчивый загорелый человек в рубашке с короткими рукавами и в сомбреро. Это был Тедди Мелвилл, которому предстояло стать нашим хозяином. Его семью знали во всей округе. Отец Тедди был из тех первых европейцев, которые поселились в Рупунуни и создали здесь первые ранчо, благодаря