Хворостовский прищурил левый глаз, изучающе глядя на помрачневшего от тягостных воспоминаний Хлебалова:
– Опять норов показал? Беса попустил?
– Твоя правда, князь. – еще сильнее склонил голову Кирилл.
– Что ты тут – десятствуешь?
– При московском господине я.
Хворостовский задумчиво покачал головой:
– Ну не тужи, молодец. Как ни здесь нам славы добыть!
Затем обернулся к окружающим его воинам, выглядывающим из палаток головам:
– А что, служивые, возьмем мы град сей?
– Возьмем! – зашумело войско.
Хворостовский лихо заломил высокую шапку и направил коня дальше, вдоль рядов солдатских палаток.
Хлебалов завистливо поглядел в спину, удаляющегося воеводы. Четыре года, состоя в опричниках, он прослужил под началом князя Хворостовского. Вместе наводили порядок на русской земле, несли береговую службу от татар. Но после неудачного заградительного похода против крымчан, после разорения татарами Москвы, Хлебалов окончательно разуверился в богоизбранности опричных войск. Разругался с командирами, и был отписан рядовым конником в войско московское, стоящее в Ливонии. Три года бился с ливонцами. Дослужился до пятидесятника. Но вялость и нерешительность командиров вновь развязала ему язык, позволив порочащим, скверным словам вырваться наружу. Не за этот ли грех попустил Господь свершиться над ним всем несчастьям? Срамное поражение под Коловертью, литовский плен, выкуп, оскудение, злая тяжба с Оладьиным и утеря вотчины.
Он был служилым по отечеству, выезжающим в окружении собственных боевых холопов, бился бок о бок с детьми боярскими, командовал полусотней дворянских конников. Но теперь, те славные деньки, овеянные ратными подвигами, прошли. В отъезжающем Хворостовском Кирилл видел лишь скорбное о них напоминание.
Отводя исполненный грустью взгляд, он оглянулся, и перехватил взор, не сулящий ему добра. От командирской палатки на него пристально смотрел десятник Лыков, в глазах которого горела неприкрытая ненависть.
5
Палатка на десять человек, хоть и была неудобной, зато избавила от необходимости копать землянку в мерзлом грунте. Удобная в транспортировке, не требующая дополнительных усилий в установке, палатка хорошо подходила для коротких походов, но не для длительных сидений при осажденном городе.
Этот поход ожидался стремительным и победоносным, но долгий сбор войска и суровые морозы, установившиеся в Эстляндии внесли коррективы. Московская рать увязла в глубоких снегах под Колыванью, расположившись для осады, грозящей стать затяжной.
Каменный очаг давал тепло, и, вкупе с дыханием десятерых воинов, обеспечивал сносную температуру внутри палатки. Дым вытягивало наружу, но “банный дух”, от выгорания пропитанных водой веток, в избытке наполнял все пространство. Создавал ненужную, дополнительную влажность.
Суконные