– Понятно, – подзываю официанта и прошу поменять пустые бутылки на полные. – Стандартная схема передела. Свято место пусто не бывает.
– Естественно, – соглашается Лёха, – однако есть одна маленькая непонятка. Все знают, насколько закрыты и недоверчивы даже друг к другу банды наркоторговцев. Уличная шелупонь, мелкие дилеры, конечно, не в счёт, их меняют каждые два-три месяца, а то и чаще. Но тут другое. Проникнуть в ядро банды и тем более занять место убитого главаря неимоверно сложно, практически невозможно. А у нас в Израиле это обычно закрытые семейные кланы… И вдруг ни с того ни с сего появляется какой-то новичок, и его сразу же принимают на ура…
– Не понимаю, что вас насторожило?
– До сегодняшней перестрелки – ничего. Шестнадцать трупов на вилле Тавризи – двенадцать из членов его семьи и охранников, и четыре – со стороны нападавших…
– А сам Эли Тавризи?
– Тоже наконец попал под раздачу – шесть пуль, три из них в голову. Туда ему и дорога… Но в руках у нас оказался один из недостреленных бойцов Розенталя. Нападавшие, видимо, посчитали его убитым и не забрали с собой, а наши медики сумели вернуть парня к жизни. Нам даже удалось провести предварительный допрос перед тем, как его увезли в больницу, и вот он-то и рассказал, что лично видел Элирана Розенталя в совершенно ином обличье. В том, что это был именно Розенталь, боевик клялся… Теперь вопрос на засыпку: как такое могло произойти?
– Ты хочешь сказать…
– Да, именно то, что ты подумал. Очень похоже на фишки, которыми некогда промышлял твой подопечный профессор Гольдберг. Имею в виду переселение душ с того света в тела современных людей.
– Ну, это, брат, фантастика! – беззаботно машу рукой и делаю большой глоток пива. – Там же был гипноз, а при гипнозе реально никто не бегает с пушками друг за другом…
– Ох, не знаю! – Лёха тоже отпивает из бутылки и мотает головой. – У меня ощущение такое, будто происходит что-то очень знакомое. Дежавю, мать его… А где, кстати, сейчас профессор Гольдберг?
– Ему же категорически запретили практиковать перемещения под гипнозом и попёрли со всех профессорских должностей, к тому же вкатали по решению суда тюремный срок, – мне всё ещё кажется, что Штрудель зарапортовался и в своей подозрительности сильно перегибает. – Да и это дела давно минувших дней.
Лёха разводит руками:
– Может, и ошибаюсь. Но проверить лишний раз не помешает.
– Как ты хочешь проверить? И что ты собираешься проверять?
Штрудель минуту