Не все люди живут одинаково. Жан-Поль Дюбуа

мы стали вести себя так же, как он, жили сами по себе так, словно его вовсе не было. И потом как-то раз я все-таки решил потереться возле его колледжа, чтобы посмотреть, как отец ведет себя с другими. И вот, блядь, в перерыве между двумя занятиями я увидел его таким, каким никогда не видел дома: он вел себя как молодой пацан, со всеми разговаривал, улыбался, шутил с этими своими долбаными учениками, смотрел на этих ребят так, словно они его родные дети. И вот что самое плохое во всей этой истории: казалось ведь, что он их любит, взаправду любит и что за эту переменку он сказал им больше, чем нам за всю нашу жизнь. Я прямо плакал в тот день, вот клянусь тебе! Ничего не сказал брату и сестре. Так и жили во всей этой ненормальной хрени, и как только стало возможно, я свалил из дома. Сейчас этот мудак на пенсии. Мать по-прежнему живет с ним. Я иногда звоню ей по телефону. О нем мы не говорим, как будто он умер.

      Мы с Патриком в какой-то момент присели на врытую в землю скамейку. И не сказали больше ни слова. Ледяной ветер скреб когтями лицо, пробирался между петлями вязаной шапочки. Медленно спускался вечер, и вскоре во дворе стало темно, как в могиле. Какой-то незнакомый заключенный подошел к нам и присел на другой конец скамьи. Раньше, чем он смог выдохнуть воздух, Патрик, не глядя на него, произнес: «Свали». Тот вздрогнул, точно от удара током, подскочил и отошел от нас быстро-быстро. Лицо у него было как у человека, который увидел разверзшуюся у его ног пропасть.

      Когда мы вернулись в камеру, там уже были двое охранников, которые обыскивали каждый закуток. Они рылись в наших вещах, раскидывая их во все стороны. Салфетка из туалета лежала на кровати, майки валялись возле унитаза, тюбики зубной пасты и зубные щетки были рассыпаны на полу.

      – Блядь, что за бардак здесь творится, вы что здесь устраиваете, вы, сиамские близнецы!

      Детальный обыск. В одной из камер нашего сектора нашли наркотики. В тот момент, когда охранники уже собирались уходить, Хортон знаком подозвал их.

      – Блядь, у вас никаких шансов что-то найти, потому что я все держу здесь! – При этих словах он ухватил под штанами свой член и яйца и пошурудил ими перед носом у охранников. Ни один из сиамцев не высказал желания собственноручно убедиться в правдивости признания Хортона. Увидев, что партия выиграна, он не удержался и закрепил преимущество: – Там изрядный сверток и отличного качества!

      Когда за ними закрылась дверь, мы принялись все расставлять по местам, вновь складывать одежду и чистить все, что было испачкано. Патрик яростно и громко негодовал, словно разъяренный шимпанзе в клетке, которого выкрали из привычной среды обитания и мучают злые похитители. Наконец, когда в камере была наведена чистота, он раскрыл альбом для рисования, достал карандаши и недрогнувшей рукой прочертил несколько прямых линий, несколько ломаных, потом несколько волнистых, набросал приблизительный контур и, подобно художнику Скагенской школы, молча отправился в страну цветов и красок, эту одну ему принадлежащую местность, где не существует