– А вот еще один, по сей день не отмененный, – Шварц раскрыл второй том, стстоящий из подшитых бумаг и заложенный опрятным шнурочком.
– Читай, Петров, – приказал обер-полицмейстер.
Устин не сразу разобрал старинный почерк, да и неудивительно – указ был сорокалетней давности, во всей Москве о нем, может, один лишь дотошный Шварц и помнил.
– «Понеже указом Государя Императора Петра Великого, – так приступила к делу императрица Анна Иоанновна, – в прошлом 1717 году в народ публиковано, дабы никому в деньги не играть под тройным штрафом обретающихся денег в игре. А как нам известно учинилось, что не токмо по тому указу такая богомерзкая игра не пресеклась, но многие компаниями и в партикулярных домах как в карты, так и в кости и в другие игры проигрывают деньги и пожитки, людей и деревни свои, от чего не только в крайнее убожество и разорение приходят, но и в самый тяжкий грех впадают и души свои в конечную погибель приводят». Засим следовал запрет играть в карты на деньги и указывалась мера наказания – тройное изъятие обретающихся в игре денег в первый раз, во второй – тюрьма на месяц для офицеров и знатных людей, а игроков подлого происхождения бить батогами нещадно.
– Нет, пугать нашего вертопраха незачем, – решил Архаров. – Забери старый указ, Карл Иванович, а ты, Петров, отправляйся ко мне, покажи новый недорослю. Может, уразумеет, что его обязательства недействительны, и даст более путные показания.
Вельяминов и ночевал, и завтракал, и обедал в его доме под присмотром Никодимки.
Сам же Архаров полагал выслушать доклады о ведении некоторых дел, и действительно начал было, но к нему прислали от Волконского. Следовало ехать.
Полагая – и тут он не ошибался, – что это старая княжна воду мутит и, скорее всего, жалуется на грубых и неотесанных архаровцев, Архаров сел в карету, на запятки поставил двух молодых, Захара Иванова и Клавдия, тоже Иванова, и велел везти себя к князю, готовый защищать Левушку и Федьку от нападок. Но недалеко он отъехал.
Быстрый человек пересек улицу, вскочил на кучерскую подножку, обернулся – и в окошечке Архаров увидел ошалелое Федькино лицо.
И порядком помятое лицо – на щеке ссадина, глазу досталось… подбородок кровью измазан…
Он тут же открыл окошечко.
– Беда, ваша милость! Насилу догнал! – крикнул Федька. И тут же приказал кучеру: – К Охотному ряду, а там – по Моховой!
– Ты чего раскомандовался? – спросил Архаров, несколько даже растерявшись. До сих пор его так беспардонно не похищали вместе с каретой.
– Беда, говорю! Гони, Сеня!
– Пожар у нас, что ли?
– Нет, не пожар, а я дурака охранять место злодеяния поставил! Вы же к его сиятельству ехать собрались? Так рано ж! Сперва бы разобраться!
– Это