Ведь правду открывать словами,
Чтоб насладиться ей, не стоит.
Вот и буду дальше молчать.
СтихиЯ
Наших веков
Век двадцать первый
В Шерметьево по старинке
захожу в Irish Bar.
В двадцатом веке
там не раз я сиживала.
Фотографиями низкопиксельными
вспоминаются года
Девяностые, лихие.
И всё же мы выжили.
Улеталось, убегалось
Смеялось сквозь скрип
Стиснутых зубов
Становление нового
Века двадцать первого.
Корнями прилип
Он к скай-лайну Москва-Сити
многосотметровому.
Башенки-аляпы
на архитектуре-новизне.
Монстроватый Пётр.
И дорога к храму.
Эклектика
Беличьего колеса Москвы
Топчется на месте
Со скоросью звука упрямо.
Тысячелетие – в прошлом.
Вперёд – на века.
Не Россия местами,
Но совсем не запад.
Московское «а»
– крест, любовь и судьба.
Хоть зовут брюссели
И Манхэттен манит.
Будет лучше!
Властной поступью время распугивая,
С мегатонной понтов популярных в мозга кобуре,
Гаджетами уши заткнув и взгляд расфокусировав,
Вышагивает монстром типовых построек
Современников 21-ого века поколение.
Классиков в помойку – в школе наскучили.
А вот знаний – что из интернета – груды и пруды.
Digital natives – оцифрованное поколение
По девять жизней не только у кошек,
Но у каждого завалящего Иуды.
Им никто не говорил, что жить станет лучше
Ровесники кризиса подрастают – скоро в детские сады.
Жанр тоски поджёг мосты между соседями.
А тут и арабский мир подоспел –
Давно не было очередной “весны”.
Когда рядом сидят, каждый в свой экран пялится.
Как бы я росла без улицы, без московского двора?
Кожей чувствую, некоторые хотят выпрыгнуть из времени.
Но даже оторваться не получается
Слишком крепко затянута мозга кобура.
Кричу взахлёб, взывая к человеческой природе:
“Оптимизм в нас заложен – от религии не зависит!
В ваших руках страну свою построить
Так, чтобы могли гордиться инфраструктурой,
Экономикой и правительством.”
На ходу противника обескуражив
Дубинкой дискурса – по голове,
В новом мире приветствую мужество,
Оркестром неба разметав сомнение.
Миру мир
Не зная рифмы,
На злобу дня
Поэты мечут,
Грозою кроя:
Зачем? К чему?
Да какого пня
Дан нам простор
И свободы воля?
И мне самой
Охватить – никак
Ни