Черт бы все побрал! Несмотря на страстные речи лорда Рейнберна и его упрямую фамильярность, он ее… покорил. Мэри понимала, что под всей его безнравственностью кроется уязвимость. К тому же он слишком красив, для своего же блага.
Все это из-за того, что у нее недостаточно опыта общения с мужчинами. Когда она последний раз носила нормальное платье, оно было скрыто под просторным фартуком бакалейщицы. Никто из покупателей – а в основном это были женщины или прислуга – не замечал ее женственности, а ее брат Альберт неодобрительно относился к тому, чтобы она ходила куда-то в компании молодых джентльменов, хотя не сказать бы, что было очень много желающих пригласить ее куда-то. Альберта устраивало, что Мэри была занята магазином или его домом, а у нее не было возможности устроить собственную жизнь, потому что она не закончила образования и не имела своих денег. И если бы она оставила работу у брата, то ей пришлось бы выполнять еще более тяжелую у кого-нибудь другого.
Так что когда пришло письмо от тети Мим, Мэри долго не раздумывала. Но свободы в Лондоне, о которой Мэри мечтала, она так никогда и не получила. Удивительно, как много времени уходило на решение проблем других людей и как мало его оставалось на конец дня – с бренди или без него. Мэри все собиралась ходить на пьесы или концерты, но каким-то образом возможности сделать это так и не представилось. И если она покидала Маунт-стрит, то лишь по делам, – размотать чей-то спутанный домашний клубок, для чего подходила только униформа, выданная ей тетей Мим.
Мэри погладила кончиком пальца свою шелковую юбку. Первым делом она сняла перчатки – чувствовать нежную ткань было божественно. Как чудесно ходить с голыми руками и как восхитительно было бы зарыться ими в бороду лорда Рейнберна!
Откуда у нее такие мысли? Да она вообще не любит бороды! Мэри ударила себя – по-настоящему, сильно ударила мыском правой лайковой туфельки по лодыжке левой ноги в чулке.
– Что скажешь на это, Мэри? – Тетя Мим смотрела прямо на нее поверх своих очков.
– Я… Боюсь, я засмотрелась на пейзаж и потеряла нить разговора.
– Вот и хорошо, детка. Зайдите, выйдите, и тогда вы будете в безопасности и сможете вернуться к своим делам, какими бы они ни были. А мы с юным Оливером спрячемся в его комнате с кем-нибудь, кто согласится нам помочь.
– Прошу прощения? – переспросила Мэри.
– В субботу вечером. Карты. Спиртное, – громко и четко выговаривая каждый слог, пояснил Оливер, словно она была глухой.
– У вас будет в-вечеринка?
– У нас будут свидетели. Вы приглашаете