– Господь с тобою, брат Варфоломей. – Голос у пожилого ректора был неожиданно сильным и звучным. – Можешь удалиться. Более ты мне без надобности.
Поп исчез, а мы с отцом Кириллом уставились друг на друга, все больше проникаясь взаимной неприязнью. Наконец архимандрит поскреб в бороде и сказал:
– Что же ты, раб божий, входишь в храм с оружием? Или под твоей хламидой вериги звякают?
– Вериг не ношу, – сказал я, садясь на лавку и распахивая плащ. – Моя профессия этого не требует.
Архимандрит покосился на мой арсенал и хмыкнул с неодобрением.
– Воистину сказано: узнаешь кузнеца по молоту, а рыбаря – по сети… Петр Дойч имя твое, и ты – из Гильдии Забойщиков?
– С утра было так, – ответил я.
Старец уставился в потолок, будто вид мой был ему омерзителен, и произнес скучным голосом:
– Значит, ты Забойщик и носишь имя святого апостола. Говорили мне про тебя, Петр Дойч, много чего говорили… про общество призрения болящих, и про некий банк, и про ведьму-дьяволицу, полюбовницу Дракулы, гореть ему в аду… Еще говорили про двух сатанинских отродий, сгубивших раба божьего Вырия, и про то, как был он отомщен… Про школу говорили, про детский приют и про разгром супостатов, учиненный на Новодевичьем кладбище… Твоя работа?
– Да, – признался я, соображая, что старец неплохо информирован о моих подвигах. – Только не приют то был, а детский садик «Василек» в Измайлове. И на Новодевичьем я не один геройствовал, а с бригадой. Шестеро нас было – четыре Забойщика и пара учеников.
– Это без разницы, – молвил батюшка Кирилл, окатив меня ледяным взглядом. – Все одно, ты лучший.
Ну, лучший так лучший, молча согласился я и стал ждать продолжения. С этим не задержалось.
– Есть в тебе надобность у святой матери-церкви, – произнес архимандрит. – Готов ли ты послужить ей, раб божий?
– Готов, – ответствовал я. – Для матери-церкви у нас особые тарифы – скидка пять процентов с любой акции.
Старец небрежно отмахнулся.
– В деньгах ли дело? За этим мы не постоим. Была бы только польза… Миссия… хм-м… тайная и щекотливая. Его поручение! – Он показал глазами вверх.
– Митрополита? – спросил я. – Или самого патриарха?
– Господа нашего! – рявкнул старец и перекрестился. – А что поручено Господом, то должно быть исполнено!
Его бледное лицо вдруг раскраснелось, и глаза уже не казались выцветшими – молнии сверкали в тех глазах.
– Не волнуйтесь, святой отец, все будет исполнено в лучшем виде, –