Тут-то Семенов и услышал, что кто-то шлепает по дороге. Успел корову в кустах укрыть, сам укрылся. Ну и увидел…
Как назвать того, кто выперся из-за поворота лесной дорожки, – Семенов сразу не решил. Скорее всего – клоуном, хотя в цирке он ни разу не был, клоунов не видел, но старшина в роте так называл разных чудиков. Этот чудик был одет… Или скорее – раздет? Черт поймет! В общем, одет он был диковинно и цветасто. Так даже цыганка бы побоялась одеваться, да еще без брюк, в труселях. И на ногах что-то совсем странное. А клоун этот тем временем совершенно очумел от вида дохлой коровы, шарахнулся в сторону, там, где валялись бравыми авиаторами убитые беженки, скорчил такую рожу, что хоть кино снимай, и засуетился.
Семенов озадаченно задумался. Для любого, кто шел и ехал по этим дорогам, зрелище убитых было привычным. Немецкая авиация безобразничала как хотела, трупы валялись и поврозь, и кучами, луфтваффе, как по-ученому называл немецкие самолеты Уланов, гонялись даже за одиночками. Семенов своими глазами видел с неделю тому назад, как пара истребителей пулеметными очередями гоняла в поле нескольких девок и баб – горожанок, которые в своих белых платьях были видны лучше некуда… Опять же – так испугаться дохлой коровы… А уж вырядился-то… Может, сумасшедший? Так нет таких красок, Семенов такого даже в Вятке не видал, а Вятка – крупный все же город, модников там много. Немецкие краски? Там, в Европах, чего только не учудят… Но тогда что так от беженок шарахнулся? Немцы мимо трупов ездят, даже нос не воротя, видел уже… Шпион? А что шпиону тут делать? В лесу-то? Шпионы – они всегда в Москве, это и в кино показывали. Одно ясно – надо этого идиота с дороги убрать, нечего ему тут внимание привлекать.
Семенов так и решил – если человек этот по-русски понимает, ну или вообще не совсем сумасшедший, то придется его отвести к Уланову, взводный пользовался заслуженно авторитетом умного и толкового человека, вот пусть и решает; если же начнет бузить-хамить…