– Наследство? – рассмеялся Рейзо. – Слишком громко сказано. В Лесу каждый ровно так же беден, как и все остальные.
– Ты очень рискуешь, откровенничая о подобных делах. В городе семи рек только мертвые способны держать язык за зубами. Если мне взбредет в голову, я ведь смогу повторить твои слова в любой таверне или казарме.
– Да пожалуйста, – пожал плечами Рейзо, – хотя не представляю, кому до этого есть дело.
Дальше Виктар поехал рядом с ним. Он явно был расположен поболтать, и Рейзо узнал, что для того, чтобы претендовать на место в совете, человек должен иметь благородное происхождение и земли стоимостью по меньшей мере четыреста тысяч золотых монет. Когда Рейзо поинтересовался, где в Ингридане разместят байернских личных, Виктар упомянул о Тысячелетии.
– Это дворец принца. Полностью он именуется Дворец Могущества, Который Простоит Тысячелетие, – так его назвал построивший его принц.
– И как он? – спросил Рейзо. – Простоял тысячу лет?
– Увидим лет через семьсот.
– Виктар! – позвал тирианский воин с искаженным от гнева лицом.
Рейзо узнал типа, сбежавшего, когда его пырнули в бок, и прижал руку к животу.
– Это Тумас, – пояснил Виктар, понизив голос и едва шевеля губами. – Он близко дружил с тем опозоренным воином, который тебя ранил, и я слышал, как он жаловался, что ты сам был виноват в том происшествии и намеренно бросился на клинок.
– Ха, как мило. Надеюсь, я все же не настолько безумен.
– Но человек вроде Тумаса не станет прислушиваться к доводам здравого смысла. Это не лучший враг, Рейзо. У него много друзей, и они попытаются… Просто избегай их, если ты понял, о чем я.
– Чудно! Тирианцы уже хотят моей смерти.
– Не все из нас. Удачи, Рейзо.
Виктар помахал ему на прощание и уехал вперед, и Рейзо махнул рукой ему вслед, а затем устыдился собственного простодушного дружелюбия. Всего лишь год назад Виктар был среди тех, кого Рейзо попытался бы убить в бою. Что за причудливое стечение обстоятельств и каким ненадежным из-за этого кажется путь! Рейзо потрепал Пчелку по шее.
Дорога влилась в широкую мощеную улицу, проходящую через центр города. Половина тирианских воинов указывала путь, а оставшийся десяток замыкал процессию, словно тюремщики, сопровождающие осужденных на лобное место. Ингриданцы высыпали из дверей лавок и высовывались из окон, воинственно скрестив на груди руки и посылая яростные взгляды гостям из Байерна.
Вместе с улицей они пересекли по мосту вторую реку, на этот раз в четыре коня шириной. Рейзо нравились эти реки с берегами, облицованными голубой плиткой, которая придавала им аккуратный, чистый вид.
Каждые несколько кварталов переполненные доходные дома и величественные дворцы расступались, освобождая место для мощеных площадей. Часто встречались деревья, хотя и не имеющие ничего общего с диким глухим Лесом, привычным для Рейзо. Эти деревья стройно возвышались над кадками, их кроны были