АГИОС АММОС
Жара стояла невыносимая, и Цацики страшно хотелось купаться, но он чувствовал, что для купания сейчас не самое подходящее время, ведь дома при смерти лежал дедушка Димитрис. Цацики сидел в лодке Яниса и ловил рыбу. Так хоть ноги можно было свесить в воду.
– Цацики! Цацики! – на всю деревню прогремел голос бабушки Марии.
Какая-то собака навострила уши и залаяла в ответ, заорал петух, нарушив послеобеденный отдых жителей деревеньки, семейка туристов остановилась прямо посреди улицы, недоуменно озираясь по сторонам.
Цацики вздохнул и смотал леску. Ему не хотелось идти домой. Ему вообще не хотелось быть здесь, в Агиос Аммосе, потому что это лето оказалось совсем не таким, как он ожидал.
Папа Янис строил гостиницу. За рабочими нужен был глаз да глаз, и он целыми днями пропадал на стройке, а остальное время сидел у постели дедушки Димитриса и держал его за руку. Строительство отеля оказалось дорогим предприятием, поэтому Янису пришлось продать свой дом в Навозном переулке немецкой семье. Теперь они с Цацики жили в комнате над таверной дедушки.
Даже ослицы Мадам, и той уже не было. Ловец Каракатиц променял ее на ржавый автомобиль.
– А как же твои картины? Ты что, больше не будешь рисовать? – спросил Цацики.
– Только ради собственного удовольствия, – ответил Янис. – Теперь, Цацики, твой папаша разбогатеет.
Цацики было плевать на богатство. Ему хотелось, чтобы его папа просто ловил каракатиц, как прежде.
– А как же каракатицы? Кто будет ловить каракатиц для бабушки? Ты об этом подумал?
– В деревне полно рыбаков, – отвечал Янис.
– И мы никогда больше не поедем на рыбалку? – грустно спросил Цацики, чувствуя, как в животе что-то сжимается.
– Ну почему, иногда можем и порыбачить.
Иногда – точнее не скажешь. Цацики приехал в Грецию три недели назад, но за это время они выходили в море всего один раз. После того как дедушку привезли из больницы домой, началось долгое, мучительное ожидание. Цацики же ненавидел ждать. Ему уже казалось, что дедушка мог бы и немного поторопиться.
В Греции каждый человек имел право умереть дома, в семье. Здесь смерть и умирающие люди, похоже, никого не пугали. Для Цацики же смерть была ужасным и невероятно горестным событием. А теперь его еще мучила совесть. Он не мог находиться в комнате дедушки.
Лицо Димитриса посерело, щеки впали. Он тяжело дышал и жутко кашлял. Чтобы облегчить его страдания, ему всё время делали уколы, от которых он становился сам не свой.
Цацики сбегал при первой возможности. Элена