И все же, хотя Геринг был так же полезен Мильху, как Мильх был полезен Герингу, взаимоотношения между ними вскоре охладились. «Мильх, – написал позже генерал Рикхоф, – очень тяготился своим подчиненным положением. […] Геринга было очень трудно убедить принять какое-нибудь решение, и поэтому Мильх часто обходился без одобрения министра». Конечно, и Геринг злился, зная, что Мильх всем и каждому говорил: «Настоящий министр – это я!» На самом же деле все зависело от того, в каком контексте рассматривалась роль министра: Геринг красовался перед фюрером, перед армией, перед немецким народом, перед журналистами и иностранными дипломатами, а Мильх проводил серьезную работу по планированию, организации, производству, координации и внедрению новшеств… Кстати, министр авиации, ставший уже главнокомандующим люфтваффе[158], давал фюреру, ждавшему немедленных результатов, необдуманные обещания, которые выполнять приходилось Мильху. Так, в конце июля 1934 года Геринг и Мильх (тоже уже ставший генералом) были вызваны в Байройт Гитлером, которого не удовлетворяла программа выпуска самолетов на предстоявшие четырнадцать месяцев: «всего» 4021 единица, включая 1800 самолетов «первого удара», из которых 822 бомбардировщика. Фюреру нужно было значительно больше самолетов, и Геринг, заботившийся прежде всего о собственном престиже, немедленно пообещал увеличить производство. Но Мильх, прекрасно зная пределы возможностей производства и сроки подготовки экипажей, тут же привел возражения технического порядка. И получил нагоняй от министра в присутствии Гитлера. Геринг хотел показать себя единственным специалистом в области авиации и поэтому в августе, отправляясь на следующую встречу с Гитлером в Берхтесгаден, заявил Мильху, что его присутствие там не обязательно. К несчастью для очень хвастливого министра авиации, Адольф Гитлер имел определенный опыт в технических вопросах и инстинктивно отличал любителя от профессионала[159], поэтому он настоял на участии Мильха в этой встрече. Геринг, естественно, подчинился, но отношения со статс-секретарем Министерства авиации от этого вовсе не улучшились…
Правда, помимо различий в темпераменте, эти два человека проповедовали почти противоположные концепции возрождения военной авиации: Мильх хотел работать серьезно, методично, глубоко, без постановки неразумных сроков и целей. А Герингу требовалась «пропагандистская» авиация, численность которой могла бы удовлетворить фюрера и запугать Францию и Польшу, считавшиеся в то время наиболее вероятными противниками. В схеме Геринга главенствовало количество, а качество отходило на второй план… Проблема заключалась в том, что вмешательство министра авиации и главнокомандующего люфтваффе в сферу деятельности статс-секретаря ведомства весьма негативно сказывалось на возрождавшейся военной авиации. Особенно явно