Ещё один значочек был нажат, ещё, затем ещё один – «бандура» (куда они имели честь залезть) как будто «оживала». Включился свет. Он брался «ниоткуда»: светился потолок и пол, а шум аппаратуры усиливал азарт. Василий комментировал: «Обдув – включён!», «Кондиционирование»?! – Наверно!.. Что же это ещё может быть?!. Смотри, как дует! А это что?! «Силовая установка?.. Ур-рра!»
Зажглись экраны мониторов, значки, рисунки на панелях. Пищал противнейший какой-то звук, непонятный то ли детский, то ли женский голос заверещал на непонятном языке.
– Ха-ха! Летим?!. – Андрей хихикнул, почувствовав какое-то движенье, как в лифте в комфортабельном отеле. – Летим! Ну, давай полетаем!..
– Выключай эту гадость сейчас же! – Закричал Василий. – Он хлопнул по руке дружка, которая тянулась к новой кнопке. – Совсем охренел!..
«Тарелка» медленно приподнималась над землёй. Одна из сосен, что лежала на тарелке, свалилась, наконец, с её ребра, и этот вот рывок заставил всех внутри за что-нибудь схватиться. Андрюха схватился рукой за джойстик.
Раздался рёв, и ощущенье плавного ускоряющегося вверх лифта сменилось ощущеньем катапульты. Легко сказать, что всех их вжало в кресла. Кресла были совсем не по росту, и чтобы не сломать свой позвоночник, Андрей из всех последних сил вцепился в тот же джойстик, да и в край какого-то, как он назвал потом, стола. Как мачта на расчалках, с прямой, как в рывке у штангиста спиной, он устоял, дрожа от всё растущей перегрузки. Секунда, другая и третья, и… И он «отрубился», не расслабив и руки и спину. Ему ещё в секундном сне казалось, что джойстик, как мыло, из рук ускользает, что он с огромной силой должен вот удариться о пульты. Но!.. В секунду всё сменилось и затихло, даже свист воздуха, ведь телетрап закрылся.
Оттекшая от мозга кровь прильнула снова. Мурашки в глазах перестали колоться в сетчатку. Пришедшие в себя крутили, протрезвев, глазами. И каждый подумал, что падают (ведь невесомость означает лишь паденье). Упадут – разобьются. И всё…
Василий схватился за джойстик. Тональность какого-то звука сменилась. Что вселило надежду – так то, что в животе исчезло чувство, подобное паденью лифта вниз. И «пятая точка» опять ощутила сиденье.
Друзья переглянулись. Невесомость закончилась. Но это ничего пока не означало: Они в глухой консервной банке, которая летит. Но куда они движутся? Вверх?! или к земле – вниз?!
Сквозь грязь иллюминаторов не видно было ничего – лишь тусклое, едва заметное пятно от Солнца. Но светило должно было скоро уж сесть.
– Где мы?.. – спросил Андрей.
Андрей почувствовал, что он не попадал в такую безнадёгу. Когда он прыгал