– Что это на него нашло?
Кокрейн жестом попросил подлить ему чая.
– Видно, ему подкинули целую охапку плохих новостей. Ведь до этого момента все шло прекрасно. И наш Бэзил был радостен и весел, пребывал в самом добром расположении духа. Представляешь, даже съел на завтрак яичницу, что лично меня совершенно поразило, поскольку он пил шампанское до четырех утра.
– А кто принес эти плохие новости?
– Одноглазый мужчина на деревянной ноге! – выпалил Кокрейн. – Походил на морского волка, и было в нем нечто зловещее, это точно. Мы слышали, как он постукивал своим обрубком, проходя через холл.
Тут в Кокрейна полетела книга; ему едва удалось увернуться и поймать ее.
– Чертовски скверный выстрел. – Он швырнул книгу на пол.
– Заткнись и не зли меня! – воскликнула Фелисити. – Это одна из библиотечных книг. Ладно, продолжай, Тони. Так кто принес плохие новости?
– Вижу, вы уже догадались: то, что я говорил о морском волке – неправда. На самом деле новости принес какой-то мужчина, два раза постучал в дверь и доставил их в полном молчании. Потом ушел так же тихо, как и пришел.
– Первую почту у нас доставляют очень поздно, – заметил Эмберли. – Так ты, может, все-таки скажешь, в чем заключались эти плохие новости?
– Нет, вы только послушайте его! – воскликнул Кокрейн. – Великий детектив ищет ключ к разгадке! Нет, нет, мистер Холмс, я этого не знаю. Но по возвращении в фамильное гнездо непременно удалю братца Бэзила под каким-нибудь благовидным предлогом из дома и вскрою сейф. Если таковой, конечно, у него имеется. Если же нет, просмотрю всю корреспонденцию на его письменном столе.
– Осел ты, и никто больше, – заметила Фелисити. – Хотя, конечно, мне страшно жаль, что Джоан так огорчилась. Возможно, Бэзил потерял кучу денег на бирже.
– Нет. Ошибаешься. Это я точно знаю.
Эмберли не сводил с него глаз.
– А что ты еще знаешь, Коркс? Может, поделишься с нами?
– И с чего ты вообще взял, что Бэзилу пришли плохие новости? – спросила Фелисити.
– Ну, когда парень вскрывает письмо, читает его и просто зеленеет от страха или злости, а потом сидит, уставившись на этот злосчастный документ, точно громом пораженный, стороннему наблюдателю сразу все становится ясно. К тому же я его спросил.
– И он тебе ответил? – осведомился Фрэнк.
Энтони призадумался на секунду-другую.
– И да, и нет. После прочтения письма он весь позеленел и был просто в смятении, это очевидно. Тогда я и спросил его: «Надеюсь, не слишком плохие новости?» Ну, он так и вздрогнул, а потом сложил письмо и заявил, что все не так уж и скверно, хотя, конечно, неприятно. И самое странное заключается в том… – Тут он умолк, на его личике херувима читалась озабоченность. Затем Энтони покосился на Эмберли, словно что-то прикидывая про себя, затем продолжил в резком тоне: