С первого взгляда чекпойнт «Чарли» произвел на меня впечатление как раз такого «запретного» места. На выходе из метро сразу бросился в глаза знакомый по фотографиям плакат «Вы покидаете американский сектор» с очевидным подтекстом «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Справа, на первом этаже небольшого дома, находился музей – Haus am Checkpoint Charlie, – который, судя по экспонатам в витрине, хранил память о тех, кто был застрелен или арестован при попытке перебраться на другую часть берлинской земли.
Я посмотрел на часы – было начало второго – и направился к будке американского пограничного контроля. Подойдя к окошку, достал свой зеленый американский паспорт. В будке сидел офицер в форме. Он заметил, что я держу наготове документ.
– Добрый день, сэр, – произнес он. – Чем могу вам помочь?
– Мне надо регистрироваться у вас перед переходом границы?
– Нет необходимости, сэр. И если у вас возникнут проблемы на той стороне, обращайтесь в наше посольство. Но вы ведь только на день, я правильно понимаю?
Я кивнул.
– Что ж, если только вы не планируете встречаться с диссидентами или раздавать Библию на углу…
– Нет, я не по этой части.
– Тогда у вас не должно быть проблем. И не забудьте, что вы должны вернуться до полуночи…
– Вы сами-то бывали там?
– Тем, кто носит такую форму, это запрещено, сэр. Желаю вам хорошего дня в Восточном Берлине.
Я двинулся дальше, к самому КПП, и вскоре увидел прямо перед собой огромные ворота. Они тянулись по всей ширине улицы, с обеих сторон намертво зажатые Стеной. Колючая проволока оплетала все открытые пространства. В дальнем конце ворот тут же нарисовались два красавца в форме Volkspolizist[30]. Когда я подошел, они кивнули мне и открыли передо мной портал.
– Паспорт, – произнес один из них по-немецки.
Я предъявил свой американский паспорт.
– Идите туда, – сказал Volkspolizist уже на ломаном английском, указывая на будку.
– Ich danke Ihnen, – поблагодарил я его и пошел вперед, услышав, как за моей спиной глухо лязгнул засов.
Прямо передо мной возникла будка охраны. Возле нее стояли несколько вооруженных офицеров. За окошком из плексигласа сидел еще один Volkspolizist. Он взял у меня паспорт и спросил, говорю ли я по-немецки. Когда я ответил на его родном языке, он кивнул и сообщил, что мне выдана однодневная виза, которая истекает сегодня в полночь.
– Вы должны покинуть территорию Германской Демократической Республики до полуночи, и обязательно через этот контрольно-пропускной пункт. Пересечь границу в другом месте вы не можете. А сейчас вам надо обменять тридцать западных марок на тридцать марок ГДР.
Я знал, что обменный курс был абсурдным, что марка ГДР стоила не больше двадцати пфеннигов в западной валюте, и, стало быть, курс был пять к одному. Но путеводители и журналы уже просветили меня,