Онтологическая рациональность. Антонио Менегетти

target="_blank" rel="nofollow" href="#n_14" type="note">[14], как ее определил Пифагор. Понятие «философия» само по себе уже популяризация, уступка неспособным на крайнее знание. «Онтологическая рациональность» же означает, что для любого приложения сил, доказательства, диалога, где есть смысл, изначально необходим элементарный инструментарий, посредством которого бытие осуществляет свою эпифанию, свои переходы, именно так, а не иначе, и здесь ни при чем переменные политических, религиозных и иных течений. Бытие есть для себя и через себя, и, когда оно становится существованием, за этим стоит логика: есть первоначало, зависимость от всевозможных причин, которые пересекаются, обуславливают друг друга, разрушаются, превозносятся.

      Следовательно, прежде чем стать «весомым» человеком в обществе (врачом, физиком, экономистом, философом и т. д.), необходимо изначально иметь логическую последовательность, свойственную онтологической связке[15].

      1) Онтологическая рациональность подразумевает способность человека использовать первоначала, из которых, если говорить метафорически, как из простых чисел, складывается «математика» внутри бытия, становящегося существованием. Существуют жесткие правила. Исходный принцип: бытие есть, небытия нет. Само его понимание уже вводит нас в видение принципа, который в реальности не является видением. Это форма бытия, трансцендировавшего собственное существование.

      «Трансцендировать» означает совершить метафизику[16], преодолеть любой феномен, включая собственное существование: выявить существенность того, что исследуем, то есть одно за другим отбросить все к нему добавленное, или акциденции, чтобы прийти к точке, которая выступает причинной основой для всех остальных точек[17]. Речь идет о преодолении сенсорного восприятия, а также своего сознания, способа познания, речи и т. д. Это возможно в силу того, что онто Ин-се уже есть чистая тотальность в действии, а значит, оно может со-интуировать действующему в контексте бытию. Когда человек наблюдает какой-то феномен и затем делает из этого науку, он прочитывает нечто, лишенное причинности как таковой. В то время как занятия онтологической рациональностью означают обретение той точки, которая интенционирует, не будучи феноменом. Как только человек уловил ее, все целое ― его.

      В своем академическом образовании я сохраняю уважение к Фоме Аквинскому, Аристотелю, Пармениду[18] и Лао-Дзы[19]. На мой взгляд, эти умы всегда отличались почтительной убедительностью, по крайней мере это следует из оставленных ими трудов. Возможно, существовали и другие мыслители, но именно Парменид и Лао-Дзы постигли внутренний дизайн того, что есть бытие и как оно делает феноменологию. Они говорили изнутри того принципа, который остальные только искали.

      Аристотель моделирует элементарные структуры, укладывает принципы в научно и рационально понятные схемы.

      Когда Фома Аквинский, если оставить в стороне его историко-фидеистический