Карпи Верный угрюмо уставился на него.
– Как она выглядит?
– Высокая, худая, черные волосы. Все время хмурится. Остра на язык.
Виктус отмахнулся унизанной перстнями рукой.
– Это всем известно!
– У нее покалечена правая рука. Куча шрамов. После падения с горы, так она говорит. – Трясучка, не сводя глаз с Верного, ткнул себе пальцем в живот. – Здесь рубец, и на спине еще один. Друг, говорит, сделал. Проткнул насквозь ее же кинжалом.
Лицо Верного стало мрачным, как у могильщика.
– Ты знаешь, где она?
– Эй, погодите-ка. – Вид у Виктуса был не более радостный, чем у его командира. – Так что, Меркатто жива?
– Доходили до меня такие слухи, – сказал Верный.
Из-за стола вдруг поднялся здоровенный чернокожий детина с длинными серо-стальными волосами, свернутыми в жгуты.
– Какие только слухи не ходят, – сказал он медленно, голосом, глубоким как море. – Слухи и факты – разные вещи. И когда же ты, черт тебя дери, собирался нам сказать?
– Когда надо, черт тебя дери, Сезария. Где она?
– На ферме, – сообщил Трясучка. – Верхом отсюда с час езды будет.
– Сколько с ней народу?
– Всего четверо. Нытик-отравитель и его помощница, почти девчонка. Еще рыжая бабенка по имени Витари и какая-то темнокожая сука.
– Где именно?
Трясучка усмехнулся:
– Ну, в общем-то, за этим я сюда и пришел. Выдать вам, где именно.
– Попахивает дерьмом, и мне этот запашок не нравится, – прохрипел Виктус. – Коль спросите меня…
– Не спрошу! – рявкнул Верный. – И сколько ты за это хочешь?
– Десятую часть того, что герцог Орсо обещал за голову убийцы принца Арио.
– Всего лишь?
– Думаю, десятая часть – это намного больше того, что я получу от нее. Но не настолько большая, чтобы вы меня за нее убили. Я хочу столько, сколько смогу унести, оставшись при этом в живых.
– Мудрый человек, – сказал Верный. – Для нас ничего нет хуже жадности, верно, парни? – Кое-кто засмеялся, но большинство, судя по виду, никакой радости по поводу возвращения прежнего генерала из страны мертвых по-прежнему не испытывали. – Что ж, десятая часть – это справедливо. Договорились. – Он шагнул вперед и, глядя Трясучке в лицо, ударил с ним по рукам. – Если доберемся до Меркатто.
– Она нужна вам живая или мертвая?
– Как ни грустно, но я бы предпочел мертвую.
– Я тоже. Меньше всего мне хотелось бы потом сведения счетов с этой бешеной сукой. Она ничего не забывает.
Верный кивнул:
– Похоже на то. Думаю, мы с тобой сойдемся. Сволле!
– Да, генерал? – Вперед выступил какой-то бородач.
– Поднимай три двадцатки конников, быстро, тех, у кого лошади порезвее…
– Людей бы лучше поменьше, – сказал Трясучка.
– Вот как? И насколько