– Долго тебя не было. Наверное, тебе пришлось подниматься на склон до самой вершины.
– Ты почти права, – улыбнулся он в ответ, – нас ждет вино с самой высокой точки, с виноградника на горе Годрин в Верхней Галилее. Пробуем?
– Несомненно, – рассмеялась Мари, – одни эти названия кружат голову и вызывают видения. Неудивительно, что, имея корни среди таких мест, ваш народ долгие века живет под сенью мистического сознания.
Ден не был уверен, что идея насчет вина была удачной. Но, с другой стороны, особенной усталости он не чувствовал, а очевидный драйв Мари доставлял явный интерес и удовольствие. Он не был знатоком и ценителем вин, но когда Захария наполнил бокалы, то даже он увидел, что вино другое, обладает ярко выраженным фиолетовым оттенком и источает слегка пряный аромат.
Пока он изучал цвет вина, Мари с закрытыми глазами осушила бокал и обратилась к Захарии:
– Джеймс писал, что ты работаешь в университетской библиотеке? Это правда?
– Правда, но не полная. Кроме работы в архивах Тринити колледжа я какое-то время преподавал в дальних районах страны.
– И что ты ищешь в архивах? Философский камень или секрет вечной молодости?
Дену показалось, что, когда Мари произнесла эти слова, Захария явно напрягся. Но через мгновение продолжал уже спокойным тоном.
– Я занимаюсь изучением легенд различных народов. Начинал я, конечно же, с кельтов, поскольку учился здесь, в Тринити колледже. Но когда познакомился с легендами разных, то с удивлением обнаружил, что фонд легенд очень часто совпадает, иногда вплоть до мелких деталей. Конечно же, я был не первый, кто это заметил, при этом объяснения были очень разные. Среди них были и весьма модные концепции, касающиеся наличия некоего общечеловеческого резервуара коллективного бессознательного, из которого все черпали мифологию. Ну и, конечно же, не обошлось и без экзотических вариантов, касающихся внеземного источника легенд.
– Ну а тебе не кажется, – серьезно сказала Мари, – что все гораздо проще, и реальность вполне вписывается в материалистическую картину, хотя она и не в моде ныне. Ведь большинство народов на ранних этапах развития столкнулись с одними и теми же вызовами от внешнего мира. И мифология, как и религия, служили тому, чтобы вписать в свое мировоззрение те явления, которые они не могли рационально объяснить.
– Такая точка зрения вполне соответствует историческому материализму, который превалировал у нас в стране долгие годы, – вступил в разговор Ден, – но ведь мифология, а еще в большей степени религия, содержат не только объяснения окружающего мира, но и набор этических и эстетических установок, а зачастую и ориентиров. Причем многие из этих ориентиров не только не были достигнуты на момент формирования мифологии, но даже и сейчас остаются где-то далеко у горизонта.
– Это не противоречит тому, что я сказала,