– С одной стороны, об этом говорит выбор кушаний, – ответил Холмс. – Но есть и другие косвенные улики. Например, вам должно быть известно, что письма, пусть даже отпечатанные на машинке, люди подписывают сами. В нашем случае напечатана была даже подпись. Кроме того, автор письма предложил по завершении ужина кинуть ключ от ресторана в почтовый ящик, где его и нашел месье Фонтэн. Брентвуд не мог этого проделать, поскольку на тот момент был уже мертв. Соответственно, напрашивается вывод, что это сделал кто-то другой – тот, кто на самом деле послал письмо.
– После ваших объяснений ход событий очевиден и мне, – признался я.
– Для меня он был очевидным сразу, – пожал плечами Холмс.
– Но почему вы решили, что неизвестный – американец средних лет? – перебил его месье Фонтэн.
– Не думаю, что в Лондоне много молодых беззубых американцев, – отозвался Холмс. – Кроме того, основываясь на собственном опыте, могу сказать, что люди пожилые редко оказываются участниками преступлений. Пламя страстей, что часто становится движущей силой, толкающей на злодеяние, с возрастом затухает. Почему неизвестный – американец? Это лишь моя догадка. Видите ли, наши заокеанские кузены имеют одну особенность. В процессе приготовления пищи они склонны измельчать ее так, чтобы потом, во время трапезы, не пользоваться ножом. Если вы посмотрите на стол, то увидите, что нож неизвестного девственно чист и находится там же, где его оставил месье Фонтэн, когда накрывал на стол. А вот вилка как раз грязная и лежит в одной из тарелок. В принципе для таких блюд нож и не нужен, однако англичане так свыклись с ним, что всегда пускают его в ход за столом, даже когда едят омлет. Именно так и поступил Брентвуд. У него и вилка, и нож грязные.
– Браво, Холмс! – воскликнул я.
– А откуда вы узнали, что Брентвуд англичанин? – спросил Фонтэн.
– Я только что просмотрел его документы. Они лежали у него в бумажнике, – пояснил Холмс.
– Но почему вы решили, что незнакомец – человек нервный? – не унимался ресторатор.
– А вы сравните его салфетку с салфеткой Брентвуда, – предложил Холмс. – Видите, салфетка Иеремии измята куда меньше, тогда как салфетка незнакомца выглядит так, словно ее то и дело комкали и скручивали. Обратите внимание, на ней имеются даже пятна никотина, которым были перепачканы пальцы незнакомца, что свидетельствует о силе, с которой он сжимал ткань. Человек спокойный и уравновешенный так себя не ведет.
Мы с месье Фонтэном согласно закивали. Вдруг Шерлок Холмс резко наклонился и схватил бокал, стоявший ближе всего к нему. Внимательно осмотрев его и даже понюхав, великий сыщик фыркнул:
– Уотсон, я болван! Если я впредь буду выказывать хотя бы малейшие признаки самодовольства, вы имеете полное право угостить меня пинком по седалищу.
Не дожидаясь моей реакции на эти слова, Холмс повернулся к ресторатору и вопросил:
– Скажите,