Карл Брюллов. Юлия Андреева

и переделкой учебной программы. А форму?.. знаешь ли ты, кто придумал новую форму для учащихся? – Карл залился веселым смехом. – Твой покорный слуга и придумал! – он шутовски раскланялся, – я измыслил, а Оленин – чудесник в три дня задуманное воплотил! Синие суконные штаны и куртки для младших, и синие же фраки, короткие панталоны, белые чулки и башмаки с пряжками для старших. Впрочем, к чему художнику что-то иное? Все равно изгваздается. А пряжки, что же, как раз вышел указ о разрешении ношения пряжек, молодежь желала перемен, вот я и… – он хихикает.

      – Мы в Академии с тобой виделись? – Карл прищуривается, голова склоняется при этом к плечу, – Кюхельбекер помню, частенько захаживал, можно сказать – жил в классах, ученика своего Мишу Глинку приводил на рисунки полюбоваться, а вот… когда же мы с тобой-то сдружились?.. Ах, ладно.

      Отец говорил, что на строительство Академии было собрано пятьсот человек одних только каменщиков, государь давал пятнадцать лет на строительство, а денег… как у нас завсегда на Руси случается не было. Поначалу вроде как взялись рьяно, а после… с каждым годом средств выдавали все меньше и меньше, в результате рабочих пришлось отправить на другие объекты, из-за чего строительство непростительно затянулось – одни только каменные ступени рубили целых семь лет. В общем, со дня торжественной закладки здания прошло без малого 25 лет, но дом все еще оставался недоделанным. Но тянуть и дальше было смерти подобно, еще немного и оно начало бы разрушаться. Так что, высочайшим повелением было решено считать недостроенное готовым и пригодным для обучения юношества.

      Кстати, дубовые двери навесили только в первый год правления Оленина, до него руки не доходили сделать по проекту, так что вместо дубовых дверей были поставлены решетчатые ворота – проклятие дворников, которые всю зиму сгребали сугробы, надуваемые с Невы прямо на круглый двор. Решетки не могли остановить снежного и ветряного нашествия, в Академии стоял жуткий холод, а снег еженедельно вывозился мужичьими возами. Помню обледенелые колонны вестибюля и воющий точно призрак, гуляющий по бесконечным коридорам Академии, ветер. В классах учителя опасались держать распахнутыми двери или упаси боже окна, так как сквозняки несли болезни, от вентиляционной трубы веяло лютым холодом. Поэтому в классах и спальнях было невероятно душно и воняло с отхожих, или как было принято говорить «нужных мест».

      Глава 3

      – …Пальцы синели и застывали вроде куриной лапки, невозможно держать кисть, размотать крест накрест стягивающий грудь пуховой платок, а ведь художник не должен сутулиться и крючиться перед мольбертом. – Продолжает Карл начатую историю.

      Я снова на своем боевом посту за письменным столом с пером в руках.

      – Во все времена художники и скульпторы одевались в просторные кофты, подбирая волосы под берет, ермолку или повязку. Свобода в движениях и сила, чтобы долгие часы удерживать палитру и проводить четкие, единственно возможные