И я не такая размазня, как Джун.
11
Табеля выдали после третьего урока и сразу отпустили домой. Девочки дошли до троллейбуса и остановились. Томка предложила пойти в кино, «раз такая лафа».
– А что идет?
– «А если это любовь?» – Томка закатила глаза, отчего стало ясно: любовь, и двух мнений быть не может.
– Так мы же смотрели, – Олька вытащила из кармана варежки.
– Я еще раз хочу.
Они попрощались. Ольке не хотелось в темный зал, хотя бы и полупустой в дневной сеанс, потому что легко было представить, как Томка будет красноречиво вздыхать и поглядывать на нее, приглашая разделить переживания. Когда смотрели фильм, Олька добросовестно пыталась проникнуться любовью героев, но все казалось ей неестественным, только учителя похожи на настоящих. А когда Ксения бежала, говорила или плакала, то ясно было, что бежит, плачет и говорит молодая красивая артистка, а никакая не школьница. Да и форму они там не носят; интересно, почему? Неестественными показались малыши во дворе, которые хором дразнили Ксению – этим-то что? И как влюбленные целоваться начали в церкви… Впрочем, настоящих любовных поцелуев Олька не видела, но во время этой сцены Томка вцепилась ей в рукав мертвой хваткой, явно видя на месте героев себя с Гошей. После того как посмотрели, Томка долго повторяла: «А если это любовь?»
А если нет, думала Олька, но подруге ничего не говорила.
Она спустилась по узкой улочке – от снега она сейчас казалась шире – и вышла на Московскую. Обычно громкая и пыльная, сейчас Московская была неузнаваема: бархатно-белая, чистая и почти тихая – снег скрадывал скрежет трамваев.
Дом, где жила бабушка, был самый высокий, и в нескольких окнах уже зажегся свет; зимний полдень скуксился, солнце спряталось, но где-то еще подразумевалось за сплошными серыми облаками; снег стал сиреневым. Бабушкины окна темные – она была на работе, – но могло же случиться, что она вдруг вернулась раньше?
Нет, не могло: на работе табеля не выдают и никого раньше не отпускают. Олька медленно прошла мимо дома сначала в одну сторону, потом назад. Вспыхнуло еще несколько окон, в некоторых виднелись елки. Пора было возвращаться.
Пока она шла по улице, в домах зажигалось все больше окон, идти было легко и весело. Только бы не промочить ноги: это потащит за собой новую ангину, поликлинику и страшный сон про старух на кровати, который снится ей всякий раз, как только поднимается температура.
Чем больше появлялось светящихся окон, тем чаще она замечала елки. Некоторые