Он пошарил в темноте за балкой и достал оттуда старенький заплатанный мешок – его ещё бабка Апраксия сшила, а дырки он самолично латал. Эти – как Михалап их называл – «струменты» он всегда использовал в дело. Если, к примеру, хозяин жилья был ловок, степенен и хозяйственен и был домовому по нраву, то он всё в его дому аккуратно ремонтировал в свободное время – которого у него завались. Например – если где-то поломка или доска от гвоздя отстанет. Тут он и подладит. Хорошему человеку и помочь не в падлу – как говорили лагерные зэки. А если шелупонь какая – как эти московиты, к примеру – то не грех им и навредить. Проводку сверлом спортить или, там, потолок топориком обрушить, или, там, крышу зубилом прохудить. В общем – очень полезный был у него мешочек. В ём – и топорик ладный, и долото, и ножницы и ещё много чего всякого нужного в хозяйстве. Есть и вострое шильце, которым Михалап собрался уколоть эту самую Ларку-свиристёлку. Куда-нить в лопатку или, там, в ягодицу, когда она спиной во сне к нему повернётся. Та вовсе и не поймёт – чо да почему? Подумает – комар её куснул аль блоха цапанула. Или уж куда получится. Можно и из другого места крови набрать. Капельку эту он тут же в чарку стеклянную капнет, что ещё от Акима осталася. Вот она и чарочка – приготовил он стеклянный стаканчик, сунув его в карман.
Как все домовые Михалап был основательным мужичком – готовился к делу, как следует.
Надел на себя ватные штаны, кухайку Акимову, его же малахай заячий, и, закинув на плечо бабкин мешочек, хорошенько потопал, уминая на ноге кирзовые Акимовы сапоги. Всё путём – никак на мокрое дело идёт. Не хухры-мухры.
Девушка проснулась среди ночи от странного ощущения – будто кто-то пристально наблюдает за ней из темноты или стоит за дверью. Она и раньше многое чувствовала и слышала, а теперь и подавно. И взгляда этого она даже ничуть не испугалась. Если это Евдокия, то в этот раз она встретит тут не беззащитную жертву. Евдокия – кошка, а она, Арония, волчица.
Но тут она с удивлением увидела, как откуда-то с потолка в комнату с лёгким стуком обрушился – будто кот – небольшой мужичок в потрёпанной фуфайке и с мешком на плече. Не глядя на неё, он принялся деловито в нём рыться, что-то достал и затем шагнул к дивану. То есть – к ней.
Девушка, с интересом наблюдая, ждала продолжения этого действа. И делала вид, что спит. И вот дождалась.
Мужичок, видимо, будучи полностью уверен в своей безнаказанности, впрыгнул ей на грудь и замахнулся. В его руке блеснуло что-то тонкое и явно металлическое. Арония мгновенно схватила его одной рукой за эту лапу, а другой – за его косматое ухо, торчащее из-под малахая. И спросила:
– Кто тут ко мне незваным гостем пожаловал? Никак это ты, Михалап!
– Это ещё глянуть надо – кто к кому пожаловал! – загукал, заверещал, отбиваясь, домовой. – Я тут хозяин! А не ты! Отпусти, Ларка! А то хуже будет!
– Не Ларка я, невежа! – строго ответила девушка. – Я – Арония, ведунья. И твоя смерть – если не научишься вести себя.
– Так уж и смерть? – продолжал отбиваться