«Я тоже это вижу, Сакура! Побочные эффекты мыслекапсул малоизучены. И это, скорее всего, один из них. Твой тренированный мозг взорвал реальность, пространство и время. Еще один маленький скачок… И мы вынырнем на Anamorphosee 21, твоей родной планете, до которой полтора года пилить на самой мощной гипертяге!»
«Ну что ж… Тогда попутного ветра нам. И семь футов под килем!»
«Йо-хо-хо, подружка! Сделай это… Покажи аборигенам настоящее чудо!»
Нечеловеческим напряжением мысли я делаю посыл в биоком корабля. Мозги взрывают всполохи зеленых молний. Реальность плавится и тает, как часы на картинах Дали! Питер исчезает… Наш челнок врывается в ночное небо Anamorphosee 21.
10
Глубокой ночью Сакура на последних остатках топлива дотянула до фамильного замка, представила нас канцлеру и обессиленная рухнула на руки придворных. Они отнесли ее в покои… А мне и в конец обалдевшей от алкоголя, колес и событий бурной ночи рим-секции группы «Задний Космос» выделили роскошные аппартаменты. Каждому отдельные… Правда Костыль потом перебрался к Паштету. Он сказал, что боится спать один на незнакомой планете… Так они и уснули рядышком на огромной, как футбольное поле, кровати под роскошным балдахином с золотыми кистями и вензелями королевского дома Anamorphosee. Утром нас всех пригласили на завтрак, отведать местных блюд и обсудить дальнейшие планы.
В банкетном зале с высоченными колоннами и затейливыми витражами звучала тихая музыка. Настоящий живой оркестр наигрывал приятные мотивы. Свет струился через разноцветные стекла и расписывал окружающую обстановку и лица людей всеми цветами радуги. Мои друзья уже сидели за столом. Я поздоровался со всеми и устроился в кресле рядом с Сакурой. Она выглядела вполне здоровой и отдохнувшей. В этот раз на ней, вместо привычного белого комбинезона, оказалась мантия свободного покроя, расшитая золотом и великолепными драгоценными камнями. Эти камни складывались в фантастические узоры. Воистину, Ее Величество Королева Anamorphosee была обворожительна и прекрасна! Сакура общалась с нами на русском языке. А с придворными на своем родном. Но я понимал каждое слово. У Маши был встроенный лингво-центр, поэтому, как только иностранная фраза слетала у кого-то с языка, я тут же улавливал смысл. И даже сам мог легко общаться на языке планеты Anamorphosee 21. Стол ломился от невиданных экзотических